Но странно, она совсем не смутилась от этого. И дальше говорила о том, как ей нравится осень. То, что деревья рыжеют всеми возможными оттенками, и каждый лист на них словно чудо. Все разные. Она могла бы вечно рассматривать их.

Таня говорила, что любит тепло кофеен после холодной прогулки. Любит прятать в рукавах пальцы. Ощущать сквозь свитер горячую кружку и смотреть в окно. Наблюдать, как близится закат, и в листьях проявляются новые оттенки. Они еще больше искрятся золотом. Бывает, какой-то листочек случайно срывается с ветки и падает вниз. Сердце замирает, когда из всей тьмы луч солнца выделяет именно его.

− Это восхитительный момент. В нем вся красота мира сливается в возвышенную симфонию, − говорила Таня, подперев кулачками щеки. Мечтательный взгляд гулял по синим стенам. Наверняка они стали под ним аллеей тополей с золотистыми кронами.

Кирилл лишь изредка кивал головой. Обычные, фоновые для него, вещи становились почти волшебством с ее видением.

Листья? Ну да, валяются под ногами, утопая грязноватым месивом в трещинах асфальта. Изредка прилипают к его ботфортам, цепляются за окна. Уют кофейни? Он ходил в нее не по этой причине. Просто все его мысли, все смятение его души становилось развернутой картой, когда Кирилл слушал джаз в ее стенах. Как ни странно, только в Sky&Roses он ощущал себя целостным.

− Интересно. Получится ли у меня смотреть на осень, как смотришь на неё ты? − добавил Кирилл, наклонившись к Тане.

Их губы оказались совсем близко. Они замерли, ощутив возможность второй раз слиться ими.

Кирилл искал в ее взгляде согласие. В этих детских глазах, что, не моргая, смотрели то на его губы, то в душу. Они показались ему слишком чистыми. Шли секунды, и вот он плавно отдалился от Тани.

− Что ты сегодня делаешь? – тут же последовал вопрос.

− У меня учеба до шести, а потом мне надо занести в «Этажи» украшения, − ответила Таня, поправив прядь за ухо.

− Ого, ты там работаешь?

Она кивнула.

− Окей, а когда у тебя свободный день, чтобы мы встретились? Ты же не против? – добавил он, видя, как она кусает губы.

− Нет, я просто волнуюсь, − сказав это, Таня обхватила колени пальцами и поддалась вперед. В этот момент Кириллу нестерпимо захотелось обнять ее. Это показалось ему очень странным.

Таня стала собираться.

Кирилл вышел вслед за ней и проводил ее к машине. Черный Мерседес стоял во внутреннем дворе у самой калитки. Таня села вперед и, когда они выехали, стала смотреть на город. Иногда она ловила взгляд Кирилла в зеркале. Он упорно не отводил его. В очередной раз ей пришлось отвести глаза первой.

− Может, съездим на природу? В Монрепо, например.

Кирилл удивленно взглянул на нее.

− Давай. Это город?

− Нет, парк в Ленинградской области. Я не была там, но говорят, он красивый.

Они свернули к Достоевской и вскоре подъехали к институту. Таня отстегнула ремень и повернулась к Кириллу.

− До встречи, − мягко сказал он.

Улыбнувшись, Таня вышла из машины. Их взгляды долго цеплялись друг за друга, и лишь подойдя к переходу, она посмотрела перед собой.

Красная помада тут же выделила знакомое лицо. Прямо у дверей стояла Даша. Та тут же увидела ее.

***

Кирилл долго смотрел Тане вслед. Когда она скрылась в дверях института, за ней тут же вошла компания студентов. Каждый из них нес на себе отличительные ярлыки творческого человека. Кто-то выделялся цветными волосами, кто-то темной мантией, вместо привычного пальто, а кто-то облачился в винтажную замшевую куртку. Последней зашла девушка в грубом мужском костюме. Он явно был велик ей, но смотрелся оригинально.

Усмехнувшись, Кирилл стал плавно выезжать с парковки. Он смотрел перед собой, ловко маневрируя на поворотах. Перед ним проскальзывала кинопленка последнего вечера. Странное чувство, что тогда накрыло его. Похожее испытываешь, когда резко ощущаешь нотки весны в зимнем воздухе. Думаешь, странно, ведь эти ароматы трав, эфиров уже ушли, а прийти вновь должны еще не скоро. Ты стоишь у окна и жадно вдыхаешь их.