– Четыре, – Рита работала быстро, у Майи на её этаже оставалось ещё номеров шесть, и это не считая кабинета отца, который было дозволено убирать только матери, но эта обязанность иногда передавалась и Майе по странному наследству.

– Не нужно, чтоб было чисто. Нужно, чтобы выглядело чисто. – поделилась Майя местной отельной мудростью и сердито рванула шкаф на себя. Дверца со стороны Риты резко раскрылась, заставив ту отшатнуться.

– Эй! Давай ты с другой стороны потолкаешь, я сильнее, буду тянуть – Рита ловко поймала дверцу на полпути и мягко закрыла её с негромким щелчком. Майя снова почувствовала гнетущий гул за рёбрами. Как можно быть такой красивой и при этом такой хорошей? И так грациозно делать абсолютно всё?

Майя подошла к другой стенке шкафа.

– Раз, два, взяли! – Красивая, хорошая, сильная и ловкая. Не то, что она. Сжав зубы, Майя зло толкнула шкаф плечом. Рита вскрикнула.

Бам!

Дверца шкафа снова открылась, в этот раз прилетев Майе ровнёхонько по лицу.

Больше никаких звуков не было, поэтому Майя не сразу поняла, что произошло. На пушистый бордовый ковёр бесшумно приземлились осколки зеркала из шкафа, на ворс упали и без следа впитались капельки крови. Рита молча пялилась на Майю, прикрыв рот рукой в зелёной перчатке. Это было настолько похоже на кадр из чёрно-белой мелодрамы с какой-то леди-актрисой, что Майя расхохоталась.

– Ты леди в перчатках, а я нет! – Майя громко высморкалась в руку. На ладони осталась кровь. Болел нос, верхняя губа онемела. Майя потыкала зубы пальцем и почувствовала, что в брекетах образовался зазор, видимо слетело несколько замочков. Это рассмешило её ещё больше.

– Мать это… ха-ха! С катушек слетит, – Майя осела на пол, продолжая хихикать. Рита опомнилась и побежала в ванную за полотенцами.

– Маме ничего не скажем, ничего страшного ведь не случилось, правда? Ничего не случилось, только маме не говори.

– И матери родной ничего не говорит! – Жанна Андреевна громко шептала за дверью, периодически переходя на визг и не догадываясь, что Майя подслушивает.

– Жанна Андреевна, я правда не знаю, что произошло. – Хорошо врёт, точно актриса мелодрамы.

– Твой этаж был.

– Понятия не имею, что она на нём делала.

– Она здесь живёт и может ходить, где хочет. – Это отец. Она опять не услышала, как он подошёл. Майя любила угадывать людей по шагам, и обычно ей хватало дня-двух, чтобы научиться узнавать постояльцев, чего уж говорить про мать и персонал отеля. Братки и партнёры отца звучали все одинаково: широкие, тяжёлые шаги, как те, что Майя слышала сегодня утром, а вот отец ступал бесшумно, словно сливаясь с другими звуками отеля и всегда появлялся там, где его не ждали.

Все трое столпились у двери. Мать конечно же прилетела через минуту и стала виться у номера словно комар. Майя успела запереться в ванной и теперь тихо рыдала от страха, оперевшись спиной на дверь. Ссора в номере вообще не помогала ей успокоиться, поэтому на вопрос отца «Что случилось», она могла только икать в ответ.

– Мне кто-нибудь объяснит, что произошло? – голос отца, как всегда был сух и спокоен.

– Я уро-о-од – икала Майя. Мать снова торопливо что-то зашептала. Рита переминалась с ноги на ногу.

Не понятно, кто из женщин был напуган больше, но отец чувствовал себя в этом звенящем облаке страха, словно рыба в воде:

– Ты, – это маме, – в холле никого, заезд через час. Со стойки опять исчезли все брошюры. Разберись. – что-то в его тоне подсказало Майе, что они сегодня уже успели поссориться. Из-за неё?

В комнате воцарилась тишина. Майя задержала дыхание, чтобы перестать икать и представила, как отец смотрит своим взглядом сначала на мать, потом на Риту. Как Рита хлопает ресницами, как мать опускает глаза, что-то шепча себе под нос, наверняка ругательства. Родители никогда не ссорились при Майе, но она могла расслышать отголоски битв в красноречивом молчании отца и в визгливых интонациях матери, когда она отчитывала горничных.