Но её внимание вскоре привлекло нечто другое, гораздо более впечатляющее. В самом конце зала, напротив огромных витражных окон, стояли четыре скульптуры. Мара замерла, ощущая, как её дыхание перехватило от увиденного.

Крайним слева стоял Дракон. Его длинное тело извивалось кольцами, как будто он был готов сорваться с постамента и взвиться в воздух. Чешуйчатая шкура была вырезана с такой невероятной точностью, что, казалось, каждая чешуйка могла зашевелиться. Его глаза, хоть и каменные, смотрели на Мару с такой остротой, что она почувствовала, будто он видит её насквозь.

Рядом с драконом возвышался Титан. Его внушительная фигура была выточена из светлого мрамора, каждая мускулистая деталь вылеплена так искусно, что создавалось впечатление, будто он готов вот-вот ожить. Он был воплощением силы и мощи, его каменная рука сжата в кулак, а его лицо выражало уверенность и решимость.

Третьим шёл Тритон, бог моря. Его нижняя часть тела – рыбий хвост – был поднят в движении, как будто он только что выпрыгнул из воды. В одной руке он держал трезубец, направленный вверх, а другой рукой опирался каменную волну.

И, наконец, последним был Грифон – величественное существо с телом льва и головой орла. Он стоял на задних лапах, распахнув огромные крылья, словно готовился к взлёту. Его передние лапы были подняты, когти сжаты, а глаза, выполненные из янтаря, сверкали в лучах закатного солнца.

Каждая из этих статуй стояла прямо напротив своего витражного окна, через которое струился золотой свет уходящего дня. Цветные стёкла создавали причудливую игру теней и света, заставляя скульптуры выглядеть ещё более величественными.

Первоклассники собирались в небольшую кучку чуть поотдаль от скульптур вокруг пожилой женщины в строгом изумрудно-зелёном платье. На её тонком носу сидело пенсне, а в руках был журнал в кожаном переплёте.

Рэнсом подвёл Мару к ней.

– Вот наша новая восьмикурсница, Мара Сейр. Доставлена в целости. – Он слегка поклонился и повернулся к Маре. – Это заместитель директора – декан Дома Грифона профессор Гвинет Бримор.

Мара сделала реверанс, профессор Бримор со сдержанной улыбкой кивнула.

– Здесь я тебя покидаю. – Сказал Рэнсом, и у Мары по спине прошёл холодок. – Желаю тебе удачи на распределении!

– Спасибо. – Сдавленным голосом ответила она, с тоской глядя, как её наставник удаляется за преподавательский стол.

– Не переживайте, мисс Сейр. – Успокоила её Бримор. – Это испытание невозможно провалить.

Но слова профессора не принесли ей никакого утешения. Что если Хранители Стихий отвергнут её? Что, если они скажут, что это ошибка, и что она не должна учиться здесь?

Пока она стояла, борясь со своим страхом, первокурсники вокруг неё тихо перешёптывались и рассматривали четыре статуи, возвышающиеся в конце зала. Мара украдкой следила за ними, пытаясь понять, что же им предстоит делать. В их глазах не было страха, какой был у неё, только любопытство, волнение, предвкушение начала чего-то нового.

Ученики уже расселись за своими столами, разговоры постепенно стихали. Профессор Бримор громко и многозначительно кашлянула, после чего повисла тишина. Мара нервно покосилась в зал. Она возвышалась над головами первоклассников, и ей казалось, что все взгляды прикованы к ней.

Заместитель директора поправила пенсне на носу и поднесла к глазам журнал в кожаном переплёте, её строгий взгляд скользнул по списку.

– Джеймс Аарон, – прозвучал её ровный голос.

К счастью, ради неё не стали менять процедуру, так что Мара шла в алфавитном порядке вместе со всеми остальными. Радуясь, что она Сейр, а не Абердин, к примеру, она напряжённо наблюдала за тем, как Джеймс Аарон, гордо подняв подбородок, выступил вперёд.