Когда мы приехали, Нэтти как раз обнимала его ствол и шептала что-то, приблизив губы к шершавой коре.

— Он готов, — известила она. — И с радостью поможет молодым любящим сердцам.

Я никак не могла взять в толк, шутит дриада или ясень действительно говорил с ней. Что если деревья на самом деле разумны? Меня объял ужас, но Нэтти, проходя мимо, подмигнула, и от сердца отлегло: дриада просто подыгрывала нам.

Риса, серьезная, тихая, в длинном сером платье без украшений, приблизилась к ясеню. В одной руке она несла черную ленту, в другой белую. Подошла и встала, опустив голову, как перед настоящим будущим мужем. Она повязала ленты на ветви дерева, а через мгновение на месте девушки стояла молодая волчица.

Волчица встряхнулась, подняла морду кверху и завыла. Мурашки побежали по коже. Свадебная песня-клятва была одновременно нежной, грустной и очень красивой. Рассер дернулся навстречу, его лицо исказилось от боли. Пусть обряд и не настоящий, ему было невыносимо видеть, как любимая клянется в вечной преданности другому.

Зря переживает. Я была уверена, что в этот миг Риса думает только о нем, о Рассере. Лишь бы все получилось!

Именно сейчас на наших глазах совершалось таинство. Танцы, веселье, гости, угощение — вся эта праздничная мишура неважна. Важна лишь эта пронзительная песня.

— Мамуля, — тихо сказала Розали. — Дерево закрыла черная тень.

Я посмотрела на ясень. Он по-прежнему был освещен солнцем.

— Черная тень впиталась в листочки и кору, — продолжала Розали заговорщическим шепотом.

Моя маленькая фантазерка.

— Не выдумывай, — улыбнулась я.

— Зато теперь все черное облачко ушло из нашей пушистенькой Рисы, — продолжала Розали.

Дочь так заигралась, что и сама верила тому, что говорит. Личико ее сделалось задумчивым и сосредоточенным. Бран накрыл макушку Рози своей большой рукой, подбадривающе подмигнул.

— Ты мне веришь, дядя Бран?

— Конечно, пичуга. Не бойся, что бы ты ни видела.

— Я не боюсь.

— Молодчина!

— Да бросьте вы эту глупую игру! — прошипела я, не выдержав. — Бран, ты взрослый мужчина, а ведешь себя как ребенок!

Но тут вперед вышла Нэтти, и мы затаили дыхание, глядя на дриаду.

— Вот что я вижу: в дерево вселилась чужая недобрая сила, — произнесла она.

И на этот раз не было места шуткам.

— Я свободна? — спросила бледная Риса, сменив ипостась, и заплакала.

Рассер вырвался из рук старейшины рода, который удерживал его на месте, и бросился обнимать невесту. Бережно взял в ладони ее милое круглое личико, расцеловал мокрые от слез щеки.

— Моя, — прорычал он, но рычание было не грозным, а радостным. — Моя Р-риса!

Ясень срубили и сожгли. Пламя взвилось до самого неба. Розали зашмыгала было носом, но Нэтти присела на корточки рядом с воробушком и по секрету сообщила ей, что для каждого дерева честь обратиться в благородный огонь.

Перед нашим отъездом в город ко мне подошел Рассер и протянул мешочек, в котором позвякивали монеты.

— Вы меня просто спасли! Всем расскажу о вашем брачном агентстве! И если понадобится помощь! Любая! Только дайте знать.

Напоследок Риса обняла Розали и подарила ей несколько заколок-бусин, которые малышка сразу же прицепила к своим белокурым локонам.

— Мы сделали это! — удивленно сказала я, когда самоходка Брана двинулась в обратный путь. — Мое первое дело!

— Ура, мамуля!

— Ура, Вэл! — подхватил Бран.

Я так радовалась, что не стала его поправлять.

9. Глава 9

Дома я развязала мешочек и вытащила пять серебряных монет. Все верно, именно такую плату я назначила за свои услуги.

По правде, с Рисой все прошло не так, как я планировала. Я должна была заполнить анкету, подобрать нескольких кандидатов и организовать встречи. За те же деньги я обещала помочь клиенту подготовиться к свиданию — сходить с ним к портному, к парикмахеру и, если потребуется, научить правильно пользоваться столовыми приборами и носовым платком. Троллям, например, такие знания точно не помешают. «Хоть для чего-то сгодится мое благородное происхождение», — грустно усмехнулась я.