Столько времени прошло… Родители и не думали, что у меня остались воспоминания, ведь я тогда едва ли научилась ходить. Но я помнила дедушку и его слова. Он часто поднимал меня на руки и говорил, что наш род станет великим, и я обязательно сыграю в этом свою роль.

Если бы он увидел наш дом сейчас, то точно не выдержал бы такого горя. Хорошо, что он ушел раньше.

Я приложила все силы, чтобы столовая и зала выглядели как тогда, в моем детстве. Подклеила обои, все вымыла, кое-где завесила трещины красивыми панно и гобеленами, вышитыми бабушкой.

К утру я валилась с ног от усталости и едва ли смогла доползти до кровати. Зато дом сиял, как во времена былой славы, и был однозначно готов к визиту драконов. Проснувшись, я оценила свою работу и осталась очень довольна собой.

От аромата цветов и полевых трав, наполнявших наше поместье, хотелось петь и танцевать. Напоенные солнцем лепестки альдении походили на огоньки пламени и красиво обрамляли арку в бальную залу.

Выстиранные портьеры скрывали старые оконные рамы, а нанесенный на пакет состав скрыл царапины и потертости. В зале я оттащила к стенам диванчики и кресла, освободив место для танцев и соорудив место для музыкантов. Понятия не имею, как умудрилась все это сделать за ночь.

Мама тоже не верила. Она придирчиво осматривала владения, морща носик, но так и не нашла, к чему придраться. Все было идеально. Я чмокнула Минни в щеку и вручила ей сверток с гребнем, который купила еще полгода назад. Он был украшен северными самоцветами и отлично подходил к ее темным волосам.

– Куда ты? – надулась сестренка, увидев, что я уже натягиваю сапоги.

– Работа, – с грустью улыбнулась я. – К вечеру буду.

Минни кивнула и потеряла ко мне всякий интерес, рассматривая подарок. Мама к ней присоединилась, пытаясь найти изъяны в эльфийском украшении. И зря. Оно было идеальным, как и весь сегодняшний день.

В лавке царила непривычная тишина. Я замерла на пороге и прислушалась. Ни криков Гренекса, ни разочарованных вздохов Лори. На миг мне показалось, что “Йермон и Ко” вымерла.

Однако на звон колокольчика выглянула моя помощница. Лори шмыгнула носом и вытерла лицо о сгиб локтя. Это не помогло ей избавиться от пыльцы ясноцвета.

– Ты пришла? – прогундосила она. – Поможешь расфасовать…

– Сейчас, – откликнулась я, уже вешая плащ на крючок. – Положи колбу от греха подальше. Еще не хватало, чтобы ты просыпала его, пока чихаешь. Его же собирают только в середине апреля! Запасов и так мало.

Лори уступила моим причитаниям. Она быстро приняла порошок от аллергии и села на стул рядом со шкафом. Я встала к рабочему столу и принялась быстро фасовать надоедливую пыльцу.

– А почему ты не чихаешь? – обиженно спросила Лори. – Это же ясноцвет! У всех на него аллергия.

– Привыкла, – коротко ответила я. – Вот уже восемь лет я собираю его весной. К сожалению, больше никто не соглашается идти в орочьи поля за этой гадостью. Первые разы, конечно, я едва ли успевала набрать мешочек. Начинала чихать, а от его листьев на всем теле появлялась фиолетовая уродливая сыпь. А потом ничего, привыкла.

Я ссыпала последнюю дозу в колбу и запечатала сургучом. У ясноцвета было ровно одно назначение: детский насморк и гаймориты. Противная пыльца в малых дозах отлично прочищала нос. Хотя ее действие сложно назвать приятным, никакого вреда для организма ясноцвет не нес.

– Мастер говорит, что сначала ты должен полюбить травы, а потом они полюбят тебя, – с улыбкой вспомнила я. – Так и произошло. Ясноцвет меня полюбил.

– А меня погубил, – шмыгнула носом Лори. – После его сбора на практике я стала похожа на нежить!