Майор уткнулся головой в пульт управления. Замигали лампочки. Дисплей засветился, обозначая цели.

– Что за чёрт! Я включил режим готовности одновременного запуска ракет! Они забыли отключить код пуска. В этой шахте нет ракеты, зато есть в других. Отсюда, используя единую программу управления, я смогу дать команду пуска, и сотни ракет полетят на Штаты и Европу, а те пустят свои на нас! Теперь я не просто майор ракетных войск, я – бог, начинающий так давно обещанное нам действо Апокалипсиса! Я устрою вам глобализацию по-своему. Я переживу ядерную зиму в этом бункере и выберусь отсюда. Я должен выбраться, чтобы увидеть содеянное, иначе – зачем начинать!

Майор поднёс руку к кнопкам. Она дрожала и сильно потела. Затем резко отдёрнул руку и вскочил, схватившись за голову. Отошёл к дальней стене бункера, повернулся к ней лицом и слушал, как капает вода, и крот, вернувшийся с огородов, затаскивает свеклу.

– А ведь тогда она будет заражённой. Да нет, тогда ничего не будет!

Он снова подошёл к кнопкам и занёс руку. Рука дрожала, капал пот. Майор укусил себя за предплечье занесённой руки, вскрикнул и отскочил в угол бункера.

– Как же я выберусь отсюда? А если нет? Кто-то может остаться в живых и не будет знать, кто всё это устроил. Надо написать послание.

Он написал:

«Я, майор ракетных войск, находясь в здравом уме…». Нет, не поверят.

Ему стало тоскливо. Он представил себя мумией, обглоданной крысами.

– Какая мне разница. Зачем эти письмена! Нет, уж лучше перед тем как взорвать этот мир сделать хоть маленькое доброе дело, например, придушить этого крота, чтоб не воровал овощи у людей. Так и людей не будет!

Он нервно засмеялся и вдруг вспомнил своё детство, тот момент, когда он семилетним мальчиком разгребал осенью кучу листьев и наткнулся на большую полусонную жабу. Тот мальчик испугался и не мог двинуться. Он с ужасом глядел, как жаба медленно приоткрыла глаза, но сон почти овладел ею, и она не шелохнулась. Мальчик очнулся, вскочил и, поняв, что жаба никуда не денется, стал колотить по ней палкой, выгоняя из себя страх.

– Мир – это сонная жаба! Решительность – вот что нужно!

Он занёс руки над кнопками и застыл. Укус в предплечье заныл. Тогда майор взобрался на край пульта:

– Сейчас я сделаю строевой шаг и наступлю на кнопки. Нет, я сотворю движение вальса, это будет красиво, но мир не спасёт.

Майор громко засмеялся.

– Да нет же, я просто прыгну на них. Вот так!

Он закричал и прыгнул на пульт. Лампочки мигнули. Дисплей погас. Аварийное освещение отключилось.

– Как же так? Ничего не сработало. Это проделки капитана. Гадёныш переделал пульт, создав иллюзию управления. Сколько жестокости в людях!

Майор плакал.

– Господи, неужели мне в скорби моей суждено, что земля своими запорами навек заградит меня, или всё же, подобно Ионе, буду извергнут из бетонного чрева. Не думай, Господи, я гласом хвалы принесу тебе жертву!

На поверхности шёл грозовой ливень. Рядом со мной опустилась шаровая молния. Я уже не видел, что делается под холмом. Огненный шар вошёл в широкую трещину в бетоне и опустился в шахту. Я побежал от холма. Земля содрогнулась. Я добежал до железной дороги, по ней как раз шёл поезд. На повороте он сбавил ход, и я сумел впрыгнуть в один из вагонов. Вагон оказался общим. Я сидел, потрясённый, и не обращал ни на кого внимания. Я думал о том, что, если я мог видеть сквозь холм, то смог бы я остановить майора, если б запуск срабатывал?

– Что с вами? – молодой человек тронул моё плечо.

Я огляделся. Я понимал, что мы едем в общем вагоне, но даже это обстоятельство не оправдывало такой убогости толпы. Я посмотрел в окно: там лежал снег и стелился дым.