Ципо понимающе кивнул.

– Почти весь Первый легион вырублен, у них только крупная техника осталась. А на орбите сейчас силы половина второго легиона и весь третий легион Драконуса.

– Сдохни моя батарея, – выругался Лекс. Целый легион, это же ведь очень, очень много!

– А сколько было трансфосептов, – спросил Певун, обрисовывая рамки произошедшего.

Ципо скептически на него посмотрев, ответил:

– Трансфосептов было уничтожено в четыре раза больше, и еще столько же было отброшено.

– О, Великий космос! – прокричал Лекс, схватившись за голову.

Белый услышав подобное улетел как будто в другое измерение, молча смотря в одну точку.

Певун, вытащив из барнала еще одну порцию горьковатого минерала, с огорчением и болью сказал, разорвав тишину:

– Жалко ребят.

На базе трансфосептов уже решили праздновать первую победу, но пришло донесение, которое не слишком обрадовало.

– Как они могли! – швырнул он пульт управления на хрупкий журнальный столик. Тот, восприняв удар в самую свою середину, пустил трещину, которая незамедлительно начала свой бег по полированной поверхности.

Усмотрев в этом намёк на свою будущую кончину, Беккет подошёл к рубке связи произнёс:

– Всех командиров срочно ко мне! Срочно! – проревел он.

Беккет, отвернувшись от окна, пригласил всех сесть, тщательно подготавливая всех к предстоящей беседе. Полированный чёрный стол с причудливым узором в виде переплетающихся линий, был обставлен такими же стульями, мягкое сиденье коричневой кожи обтягивало и внушало мягкость и лёгкость.

Узкая, с зеркальным потолком и серыми стальными стенами, комната вместила всех. Когда генералы всех войск, поёрзав в коричневой коже, расселись, из стены выдвинулся почти двух метровый полированный экран, такого же чёрного цвета, что стол и стулья, и загоревшись обращённым к ним неприятным лицом с маленькими, поросячьи глазками, заговорил. Пока лицо говорило, всех присутствующих бросало то в жар, то в холод. Когда экран потух, паника взяла своё слово.

– Это возмутительно! – кричал средних лет мужчина, чья седина была способна освещать небольшую комнату.

– Гливар совсем сошёл с ума! – визжал другой, темноволосый, плотный и очевидно еще совсем молодой командир.

Беккет, молча наблюдая ту истерию, которая охватила эту маленькую комнату, старался придумать какой-нибудь альтернативный вариант развития событий, но в голову ничего не приходило.

“Гливар, подлец, сначала заслал нас сюда, а теперь ушёл вместе с флотом прикрытия, чтобы нас тут раздавили. Но даже такое элементарное действо как предательство, он совершил с изяществом гадюки, сначала ушёл, а потом сказал, что он ушёл”.

Заметив, что слишком сильно сжал кулаки, и ногти пронзили плоть, он подошёл к окну. Забинтовывая порез, он поймал себя на мысли, что, возможно, смотрит на свою базу, с копошащимися вокруг трансфосептами, техниками, бластерными пушками, курящими в курилке солдатами, в последний раз.

Дошедший наконец звук происходящей вокруг истерии вывел его из оцепенения, заставив понять, что его терпению пришёл конец.

– Хватит! – закричал он.

Генералы, дошедшие в этой полемике до междоусобицы, остановились,– словно кто – то нажал клавишу “пауза”.

– Посмотрите, на кого вы похожи, – продолжил он, – вы что, взбесившиеся соковыжималки?! Вы хоть раз видели, чтобы трансформеров охватывала паника, и они вели себя как вы сейчас! Пауза продолжалась в том же ракурсе, что была во время остановки.

– Я что – то не понимаю! – начал звереть Беккет, мало того, что вы соковыжималки, то вы еще и глухие соковыжималки. Да! Я вас не слышу!

– Нет, сэр! – ответил темноволосый, отменив эффект паузы. Все расселись по своим местам, зачёсывая волосы назад и поправляя мундиры.