– Уму непостижимо! Это просто уже за гранью! – гневно восклицала она.

– Пользоваться тем, что вы близнецы, этим божественным природным даром, ради того, чтобы зло смеяться над Генрихом Карловичем! Он, конечно, староват, но он самый лучший учитель физики, который когда-либо преподавал в нашей школе.

– Зачем ты, Элла, выдавала себя за Аллу, когда он вызвал ее к доске? – хищно сузила глаза классная.

Элла, тоненькая девочка с голубыми глазами и волосами, цвет которых сочетал в себе смелое решение из розового, салатового и светло-синего, скромно потупила свой взор и тихо произнесла:

– Мы просто хотели поднять ему настроение этим веселым каламбуром. Представляете, он думал, что к доске вышла Алла, а на самом деле вышла Элла. Ну разве не весело?

– А зачем было потом изображать перед ним, что ты забыла, кто ты, Алла либо Элла, и, перепутав, вышла отвечать? От мозговых противоречий у Генриха Карловича поднялось давление, и пришлось срочно вызывать ему «скорую»!

– Будьте снисходительны, мы же всего лишь дети! Дети часто абсолютно не осознают того, что они делают, – откликнулась сестра Алла, которая представляла собой точную копию Эллы.

Классная сняла очки и устало произнесла:

– Прочь с глаз моих.

Девочки шустро взяли рюкзаки и направились к выходу.

– И чтобы я больше не видела вас в таких коротких юбках! – крикнула учительница им вслед.

– Конечно, как скажете, – лучезарно улыбнулась ей Элла.

Классную передернуло. Ей часто было страшно идти домой после Эллиных улыбок, приходилось оглядываться и опасаться, что сейчас выскочит кто-нибудь из-за угла, и учительская жизнь оборвется на пике профессионального роста и успехов в личной жизни.

Близняшки, весело болтая, шли по коридору, как внезапно сзади раздался сиплый голос:

– Стоять, клоны!

Алла обернулась:

– А, это ты, Шуруп!

Длинный подросток пролетарского вида, прозванный Шурупом, стоял, поигрывая кастетом. Возле него, вальяжно жуя жвачку, стоял громила в спортивных штанах.

– Да, это я, а теперь, микробы, гоните законную дань. Уже как второй месяц кормите меня завтраками, а у меня растущий организм, мне нужны денюжки, чтобы расти и ввысь и вширь, верно, Слон? – ответил Шуруп с кривой ухмылкой.

– Агась, – весело ответил Слон, надвигаясь на девочек.

– Позвольте поинтересоваться, мальчики, вам уже исполнилось по 16 лет? – деловито спросила Алла.

– Нам уже и по 17, – гордо расправил плечи Слон.

– Ну вот и славненько, – ответила Алла и сбросила рюкзак.

Выпрямившись и поклонившись перед растерянным Слоном, она вдруг резко подлетела вверх и мощным ударом двинула ногой ему прямо в грудь. Верзила от силы удара отлетел назад и с грохотом врезался в металлический шкаф для одежды. Со стоном он осел на землю и завалился набок.

– Ах вы, твари! Всех покромсаю! – с безумным выражением лица кинулся вперед Шуруп.

Элла ловко подставила ему подножку, и он плашмя упал на бетонный пол.

– Это беспредел, – стонал Слон, пытаясь подняться.

– Форменный беспредел, – перевернулся, охая, на спину Шуруп.

– Вы же бросили заниматься тайским боксом еще в четвертом классе, – просипел он.

– Бывших бойцов не бывает! – ответила ему Элла.

– А детей бить нельзя, а мы школьники, значит, дети – жалобно подал голос Слон.

– Вам уже по 17. А значит, вы уже давно не дети, – хмыкнула Алла.

– Счастливо отлежаться, малыши, целуем! – перешагнула она через Шурупа и быстро пошла по коридору. Подобрав рюкзак и пискляво хихикнув, Элла поспешила вслед за сестрой.

– Еще встретимся! – натужно прохрипел вслед Шуруп.

– Встретимся, встретимся! – кинула, не оглядываясь, Элла.

– И почему все плохие персонажи все время говорят одинаковые пафосные фразы? – спросила она, догнав сестру.