– О, he’s very busy enjoying two girls, – ответил мой услужливый собеседник. («Ваш друг очень занят, наслаждается двумя девушками». )

– Then I want to look around here. («Тогда я у вас тут осмотрюсь». )

И я пошёл на звуки музыки и мяукающего пения; пошёл, но не дошёл: у меня страшно разболелась голова. Все эти звуки, резкие запахи, полупрозрачные ширмы, красные фонарики и абсурдный разговор с Вонгом после насыщенного впечатлениями дня – это было слишком. Я опустился на первый попавшийся табурет, провожатый подобострастно молвил: «Clap your hands if need» («Хлопни в ладоши, если надо»), – и ретировался. Я посидел и решил, что на сегодня с меня достаточно, и побрёл, как мне казалось, на выход. За углом в приоткрытую раздвижную дверь я увидел нескольких примерно годовалых детей, они сидели на ковре тихие и неподвижные, как маленькие Будды в синих курточках. Круглые чёрные плюшевые головки, агатовые щёлочки глаз, одинаковые желтоватые личики; ни одно не повернулось в мою сторону. У ближайшего к двери младенца я разглядел на нежной шейке за левым ушком тату – синий кособокий крестик. В углу из-за ширмы появилась старуха в чём-то сером, мешковатом, с дымящейся миской и ложкой в руках. Я отпрянул от щели, кинулся по коридору, выскочил во внутренний дворик, устремился к калитке, наткнулся на привратника. Тот меня беспрепятственно выпустил. В переулке стояли съестные лотки под навесами, тусклые лампочки светили сквозь пар, мельтешили люди, что-то ели с бумажных тарелок, галдели. Переулок упирался в блестящую огнями магистраль, я поспешил туда, махнул первому попавшемуся такси, показал буклет гостиницы. Через двадцать минут я был на месте, портье скользнул по мне равнодушным взглядом, и вот я уже в своём номере, не раздеваясь, падаю на кровать.

Утром я проспал и без завтрака вылетел к автобусу, где уже сидели все наши. Павла не было, я оглянулся на его директора, тот смущённо сказал:

– Павел Петрович приболел, решил денёк отлежаться.

– А жаль, – встряла его соседка, главбухша, – мы ведь как раз в Центр тибетской медицины едем.

И мы поехали. Про тамошние чудеса я расскажу как-нибудь в другой раз и про чайную церемонию тоже. После обеда нас повезли в Судчжоу – Город шёлка. Павел к тому времени оклемался, присоединился к нам и всю дорогу с восторгом рассказывал мне о воплощении в реальность своих китайских эротических фантазий, а на обратном пути я наконец рассказал ему о своих приключениях. Он легкомысленно махнул рукой:

– А, забудь, всё ведь обошлось…

Следующие дни были тоже полны впечатлениями: Пекинская опера, парк Юй Юань, фабрика фарфора, китайская Венеция – Чжоучжуан, город на воде и Великая Китайская стена.

В день отъезда утром за завтраком на шведском столе я увидел толстую канадку Эмили с мужеподобной подругой. Эмили держала на коленях и кормила с ложечки годовалого китайчонка. Он сидел абсолютно неподвижно, как маленький Будда. Круглое личико ничего не выражало, только в косых прорезях век чёрные зрачки быстро ходили туда-сюда на незнакомое окружение да маленький ротик послушно открывался навстречу ложке с йогуртом. На чёрной плюшевой головке уже была напялена дурацкая бейсболка с кленовым листом, на красной курточке – Микки-Маус. На нежной шейке за левым ушком виднелась татуировка – синий кособокий крестик. Увидев меня, Эмили просияла: