Она устроилась на удобном стуле с подлокотниками и огляделась. Уютный зальчик: яркие осенние цветы в пузатых вазах, зеркала, подсвечники, картины – в общем, классика жанра. Взгляд естественным образом остановился на большом портрете, висевшем напротив, и замер. С холста на Иду смотрели две совсем юные барышни в бархатных капорах и отороченных белым мехом накидках, обе курносые, с румянцем во всю щеку. Позади них сверкала витрина магазина игрушек с разноцветными мячиками и башнями из кубиков, лошадками и оловянными солдатиками. Девочки радостно улыбались, держа перед собой большую нарядную куклу – розовое шёлковое платье, белоснежный чепчик на белокурой головке, из-под кружевных юбок выглядывают красные сафьяновые башмачки.

– Нравится?

Ида вздрогнула. Она и не заметила, как вернулась хозяйка с чашкой кофе и пончиками.

– Не очень, – пробормотала гостья. – И всё же откуда у вас эта картина?

Хозяйка пожала плечами:

– Висит здесь, сколько себя помню. Наверное, предыдущий владелец трактира приобрёл на каком-нибудь аукционе: он был большим любителем портретной живописи. А его брат коллекционировал исключительно пейзажи…

Ида уже почти не слушала. Ей снова стало дурно, в горле пересохло. В два глотка осушив чашку горячего кофе, она извинилась перед хозяйкой – мол, надо спешить, у неё назначена встреча – и попросила счёт.

– Не торопитесь так, никуда он не денется, – неожиданно сказала Вероника, приняв у неё плату.

– Кто? – опешила Ида.

– Тот, кто вам нужен.

Это прозвучало так хорошо, так веско… так успокаивающе. Вот только в действительности Ида никому никакую встречу не назначала.

– Ещё не поздно, – словно прочитав её мысли, добавила хозяйка. – Всего вам доброго.

Невнятно пробормотав что-то в ответ, Ида устремилась к выходу. И только теперь увидела надпись над дверью на внутренней стороне: «Certum credere». Видимо, тоже осталась от основателя заведения, любителя сентенций. На сей раз в переводе она не нуждалась. «Исправленному верить» – стандартная пометка, которую делают на документах, когда вносят исправления.

Ида торопливо прошла к машине, и только сев за руль, вспомнила, что собиралась помыть лобовое стекло. Однако нужды в этом больше не было: стекло сияло первозданной чистотой. Ничего не скажешь, отличный сервис для старомодного трактира на отшибе.

Ноги её больше не будет в этом чёртовом заведении!

Злости хватило на четверть часа. Ещё столько же продержалась на жалости к себе. Обида на всех и вся улетучилась ещё быстрее. К счастью, вовремя попалась заправка. Ида разрыдалась, едва зарулив на стоянку. И не сразу услышала, как в сумочке надрывается мобильный.

– Алло… – выдохнула она, подавляя всхлипы.

– Ты где?

– В машине.

– Где? – с нажимом повторил он.

– Заправка на шестидесятом километре.

– Что с тобой?

– Мне плохо.

– Жди там. Сейчас приеду.

И она осталась ждать. Очень скоро приедет тот, кто ей нужен, и увезёт её к себе, в большой дом для большой семьи. Там не будет снежно-белых ковров и хрупких икебан, не будет отдельного гардероба для её вечерних платьев и деловых костюмов. Зато точно будет собака: они сегодня же возьмут из приюта весёлого пёсика, разумеется, фокстерьера. А в конце весны родится девочка, которую назовут Алисой… Ида никогда никому не расскажет, что ехала в соседний город, чтобы втайне избавиться от ребёнка, но на полпути опомнилась. Она просто забудет об этом, как забывают плохой сон. Потом один за другим появятся ещё дети – трое шумных, неугомонных мальчишек. И все они, вся большая семья, непременно будут счастливы.

Почему? Потому что маленькая девочка Нинет повзрослела. И мечта её тоже подросла.