Спуск занял несколько минут. Мы пролезли в разлом и оказались в старой, заваленной мусором комнате. Здесь мы уже бывали раньше, но дальше ходить не осмеливались. Тонкие лучи света проникали в комнату из провалов и дыр, освещая ее слабым светом, выхватывая из темноты танец повисшей в воздухе пыли. Было тихо и прохладно. Стены сложены из красного мелкого кирпича, кое-где сохранились остатки белой штукатурки. В нескольких местах на ней кто-то вывел мелом неприличные слова.

Когда-то это было центральным складским помещением, возможно, здесь хранился особенно ценный купеческий товар, а, может, просто запасы продовольствия на всю большую семью, вино на праздники и всякая домашняя утварь. Зал был площадью около восьмидесяти метров, и из него (или, скорее всего, в него) вели три заваленных всяким строительным мусором и вековым хламом коридора.

– Направо пойдешь – коня потеряешь… – хмуро пошутил Леша, намекая на сложность предстоящего выбора.

Решили голосовать, в какой коридор идти. И я, и Василек выбрали самый дальний, но остальные мальчишки, все, как один, проголосовали, что начать исследование надо с ближнего, а там и будем прочесывать по порядку. Спорить не хотелось, и мы с Васильком подчинились. Однако ближний проход оказался самым заваленным. Он был буквально замурован камнями и всякой гадостью. Тут были и пустые бутылки, и строительные капроновые мешки, и какая-то переломанная мебель. Создалось даже ощущение, что кто-то специально завалил этот вход понадежней. Стало еще больше не по себе, но мальчишки почему-то, наоборот, воодушевились – мол, раз завалено так, значит, неспроста, и клад должен быть именно там.

Мы аккуратно разбирали завал. Встав в шеренгу, передавали друг другу куски камня. Включенный фонарик повесили на торчащую из стены железку, чтобы пятно света освещало нам зону работ. Периодически, также по очереди, передавалась взятая кем-то походная фляга с водой. В подвале было душно. Мы все вспотели и изрядно выпачкались. Но авантюрный дух был на высоте. Минут через тридцать мы разгребли достаточный проход, чтобы в него могли протиснуться десяти–двенадцатилетние мальчики.

На этот раз первым решил быть Леха. С фонариком в зубах он полез в щель, бурча, что надо было чуть пошире разобрать проход. В ответ ему крикнули цитату из «Винни Пуха»: «Просто кто-то слишком много ест!»

Все засмеялись. Леха обиженно замолчал и исчез в проеме. За ним последовал Василек, потом я, следом остальные. Костик чуть было фонарь с железяки снять не забыл. Его окрикнули, и он лазал обратно. В общем, все оказались в этом старом проходе. Сразу стало ясно, что это не вход на склад, а как раз нечто противоположное. Проход был прямой как стрела и, насколько можно было проследить фонариком, вел куда-то далеко. Он был узок, сложен арочным сводом из некрупного красного кирпича. На каменном полу были проложены узкие рельсы. Видимо, по ним катали нечто вроде тележки с грузами, подвозя или отвозя таким образом тяжелые вещи сразу на склад.

– Думаю, этот проход в сторону оврага ведет. К реке, где, наверное, пристань была. Так там разгружали, на тележку, и по этим рельсам сразу на склад. Умно, – высказался я.

– Скорее всего. Но давайте все же пройдем. Вдруг что интересное есть, – сказал кто-то из мальчишек.

Мы пошли вдоль узкой, почти игрушечной железной дороги. Ощущение было странное. Будто мы вдруг резко выросли, стали огромными и теперь идем по тоннелю метро. А под нами маленькие рельсы, да и сам тоннель даже для нас маловат. Наши фонарики хаотично выхватывали все подряд. Лучи и пятна света освещали то пол, то стены, но ничего интересного мы не видели. Проход был ровный, прямой. С идеальной кладкой, идеальным каменным полом и прямыми черными рельсами, положенными прямо на камни. Мы молча шли, окруженные лучами фонариков. Каждый, наверное, думал о своем. Я вот почему-то подумал про маму. Вспомнилась их вчерашняя ссора с папой. Стало грустно.