Итак, основной вопрос познания вовсе не является познанием идей о Боге, а познание Самого Бога, то есть познание в духе и самого духа. В науках естественных объективирование не убивает предмета познания, ибо природа – предмет естественных наук – есть продукт объективации. Познание же самого духа, а не человеческих мыслей и душевных состояний не может быть объективированием. В познании духа, которое и есть философия, должно быть внутреннее родство познающего со своим предметом, должно быть признание реальности духа, должен быть творческий духовный опыт. Познание истины есть приобщение к истине и жизнь в ней. Познание духа есть «что то», а не «о чем то». Но так как сознание предполагает отношение субъекта и объекта., философское познание, преодолевающее объективацию и относительность, корнями своими погружено в бессознательное и восходит к сверхсознанию. Этике же принадлежит очень важное, и даже, центральное место в познании духа. И вот познание этическое менее всего может быть объективированием, познанием о чуждом, противостоящем мне предмете. Ибо при такой установке совершенно исчезает та нравственная реальность, которую я хочу познать.

Совершенно очевидно, что невозможно установить ценность как предмет познания, если не произвести оценки, то есть не совершить творческого духовного акта. Теоретический и практический разум в этом нераздельны, познание ценности неотделимо от оценки, от жизни в мире ценностей. И, конечно же, нравственная жизнь совсем не является явлением природы, и она неуловима, как явление природы. Нравственная жизнь всегда предполагает свободу, нравственная оценка всегда стоит перед свободой, которая не может быть только в познаваемом, но и в познающем., как основа бытия. Самый этический предмет раскрывается лишь тому, кто производит оценивающие творческие акты. Тайна же познания заключается в том, что познающий в акте познания возвышается над предметом познания и творчески овладевает им. Это следует уже из того, что познание должно изливать свет, распространять его в бытии и над бытием. Поэтому в познании бытие возрастает. А познание этическое неизбежно стремится к нравственному улучшению бытия. Это значит, что познающий должен иметь нравственный опыт и через него добывать себе свет. С такой теорией познания связан глубокий трагизм познания. Потому что, познание Бога нам трудно и в известном смысле даже невозможно, так как оно неизбежно должно прийти к методу апофатическому* и обнаружить тщетность метода катафатического*. Бог не может быть предметом познания, потому что человек в акте познания не может возвыситься над Ним. Нельзя пролить свет на Бога, можно только получать свет от Него. В познании этическом мы не только впускаем в себя и отражаем этическую правду, мы неизбежно и создаем ее, творим мир ценностей. Бога же мы не можем создавать, мы можем только к нему приобщиться, можем служить ему своим творческим деянием, отвечать на его призыв.

Таким образом, познание это великое дерзновение. Это всегда победа над древним, изначальным страхом. Страх делает невозможным искание истины и познание ее. И потому, познание это бесстрашие. Кто испытывает страх перед традиционными нравственными понятиями и оценками, всегда имеющими общественный источник, тот не способен к этическому познанию, которое является нравственным творчеством. Итак, победа над страхом есть духовный познавательный акт. Это не значит, конечно, что опыт страха психологически не переживается. Прохождение через опыт страха может быть очень глубоким. Но творческое достижение познания это победа над страхом.