Транспортный отсек представлял собой огромное помещение, которое было заполнено лишь на одну пятую. Это было удивительно для такого полета. Хотя опять же, Висов хотел закупаться всем необходимым на станциях, поэтому тут объяснений искать было ненужно.

Невесомость. Я первый раз в жизни оказался в настоящей невесомости, без ботинок-кошек, без утяжелителей и без страховки. Только полет и только свободное падение. Когда открылся шлюз, то меня выкинуло в грузовой отсек. Что меня поражало на этом корабле, так это отсутствие шлюзовой камеры. Ее функция исполняли коридоры.

Потом я узнал, что Висов избавился от шлюзовых камер, чтобы увеличить площадь корабля и запихнуть в него побольше туристов. Как ни странно, но такое допускалось.

Когда я искал кроля, то думал, что нахожусь в невесомости. Ничего подобного. Там еще оказывается работала система жизнеобеспечения. А вот в грузовом отсеке она отсутствовала. Стоило шлюзу открыться, так меня вытянуло из коридора в отсек. Я перестал чувствовать себя. Перестал чувствовать корабль. Осталось лишь пространство, которое напугало тем, что я не мог понять, где оно заканчивается. Я не видел стен, потолка и пола. Меня крутило. Я на кого-то натыкался. Меня отталкивало. Я тут же начинал вновь крутиться, не зная, когда мне получиться остановиться.

– Стоп! Поймала! – Лика схватила меня за руку, отключая кнопку на моей перчатке. Меня перестало кидать из стороны в сторону. Я смотрел на нее и не понимал, что произошло. – В перчатке кнопка для управления тепловым ранцем. Ты когда перешагнул шлюз, то на автомате ее зажал. Вот тебя и начало из стороны в сторону кидать.

– Никто не говорил про тепловые ранцы на тренировки.

– На них крепятся баллоны. Смотри, кнопки расположены на подушечках перчаток. Включаются они, когда нажимаешь на запястье. Вот на эту кнопку. Понял?

– Понятно. Только бы это хотелось узнать до того, как я тут окажусь.

– Эти скафандры немного отличаются от тех, в которых мы с тобой тренировались. Но все примерно одинаково.

Одинаково? У нас не было тепловых ранцев. Мы тренировались в более тонких костюмах двадцатого типа. Единственное к чему меня подготовили тренировки, так это к головокружению. Голова пришла в норму через пару минут. Мы с Ликой отлетели в сторону, потому что в нас чуть не врезался еще один человек, который учился пользоваться ранцем.

– Переключаемся на третью частоту, – раздался в шлеме голос Сицина.

Еще бы научил, как это делать. Опять, где рация, мне показала Лика. И объяснила, как ее переключать.

Тут могут начаться разговоры, что я мог бы все это просмотреть и изучить самостоятельно. Только наш полет не предполагал самостоятельной подготовки. Нам заранее не говорили про скафандры и средства связи. За все время полета до этой тренировки мы лишь раз надели скафандры и то по собственной инициативе. Даже если бы я знал марку скафандра и все мелочи полета, то не смог бы ничего про них прочитать. Напоминаю, что связи не было и подключиться к связи на станциях было нельзя. Мы платили деньги за полет и обучение, которого по факту не было.

Да, сейчас я знаю, что Сицину было не до нас. Он ловил расплодившихся кроликов и латал дыры в системе корабля. Это сейчас я знаю, что Висов решил пролететь первую контрольную точку, чтобы не сообщать о проблемах на корабле. И я сейчас понимаю, что нас подвергали необоснованной опасности. Но тогда я этого не знал. При этом мне спокойнее от этого не становилось.

Сицин собирал нас в углу. Он подлетал к каждому, цеплял карабином за пояс и тащил в угол, чтобы прицепить уже к другим. Вскоре мы все образовали цепочку, которые держались друг за друга и были связаны карабинами. После этого Сицин уже стал объяснять азы. Он нам показал, как надо восстанавливать равновесие с помощью ранца, как объясняться с помощью жестов, если не работает связь. Тренировка была насыщенной. Мы учились на ящиках, которые были закреплены у стены тросами и крюками. Нужно было в перчатках передвинуть ящики и закрепить их. Потом отлететь к стене и вернуться обратно. При этом нам надо было еще уворачиваться от клиентов других групп.