– Чего будем делать с кролем? – спросил Шаров, когда мы посадили его в стеклянный ящик. Как ни странно, но кроль был спокойный и флегматичный. Я думал, что он будет вырываться. Вместо этого кроль спокойно жевал железную жвачку и даже не думал сопротивляться.

– В переработку его отправим, – сказал Сицин.

Переработкой здесь называли мусорную камеру, которая сжигала мусор и выкидывала в космос пыль. Иногда ее называли мусорной камерой. На некоторых кораблях камеру просто называли мусоркой.

– Сообщать будем? – спросил Шаров.

– Это Висов будет решать.

– Надо по камерам посмотреть, как кроль попал на корабль, – предложил я.

– Камеры отключены, – ответил Сицин. – С ними были неполадки еще на станции. Видимо жекролик тут давно живет.

– Как его только система на станции не засекла? Она же должна реагировать на такие вещи.

– Должна, но в этот раз не среагировала.

Мы вышли в коридор. Сицин с Шаровым пошли выкидывать кроля в космос, а я пошел монтировать запись. Тот день выдался суматошным и нервным. Зато было хорошее разнообразие серых будней полета.

По договоренности, я не стал распространяться о проблемах. Об этом даже Лика не знала. Этот случай не вошел в документальный фильм, потому что у нас и без того было много для рассказа зрителям. А кроль – это была одна из проблем. Из кучи проблем, которые нас преследовали весь полет.

Юля хотела во время дозаправки выйти на станцию. Ее начал утомлять полет. Но Сицын сказал, что заправка будет проходить без выхода на станцию. И если нам уж так скучно сидеть в каюте, то будет организована тренировка в грузовом отсеке. Эта новость всем понравилась. Да, мы уже начали уставать друг от друга. Новизна общения прошла. Мы уже довольно много знали друг о друге. Составили о представление друг о друге. И теперь появилась скука, которая мешала.

Я мог бы развлечься тем, что взял бы интервью о всех членов нашей группы, но пока особо никто не горел желанием излить душу. Да и не было место для интервью. Слишком мало места для разговоров. Все это я оставил на потом, когда предвидеться более удобный случай. Но для некоторых этот случай не наступил и мне пришлось восстанавливать по памяти. И все равно, в финал фильма эти мысли не вошли… Но об этом позже.

Тренировка должна была проходить в скафандрах пятнадцатого типа. Это были облегченные скафандры, которые имели всего лишь три прослойки защитного материала. Позади крепился рюкзак с кислородными баллонами. Костюмы были рассчитаны как на выход в космос, так и на длительное нахождение на корабле при отключение системы жизнеобеспечения. Скафандры находились у нас в каютах, поэтому надевали мы их у себя. При этом надевать скафандры нужно было поверх специального впитывающего белья, которое поддерживало бы чистоту тела, а состав, которым было пропитано белье, разлагал бы выделения. Дорогая вещь, но вполне нужная.

Во время тренировки мы должны были провести в скафандрах восемь часов и не только почувствовать тело в невесомости, но и отработать выход в космос. День обещал быть насыщенным.

Скафандр был облегченным, но все равно громоздким. Когда я его надел, то почувствовал себя закутанным в толстое одеяло. Это было неудобно и непривычно. И тут я понял, что если бы чего-то случилось на корабле, то мы не смогли действовать грамотно и слажено. Мы не умели управлять телом в этих костюмах. Задевали им стены. Ваня так вовсе споткнулся и упал. Мы его подняли вдвоем с Тимуром и пошли догонять нашу команду.

В грузовом отсеке уже была одна группа, которая тренировалась. Позже к нам присоединились оставшиеся группы и это было ужасно.