– Говори, Елена, коли по делу.

– Вскоре, как только выздоровеет твой муж и царь государства российского, ты забеременеешь. Только не доверяй докторам иноземным, тогда выносишь ребенка.

Ирина всплеснула руками, заулыбалась, молвила:

– Неужели правда! Если так будет, я тебя, Елена, озолочу.

– Так и будет, милая, я никогда зря не говорю.

Годунов подошел вплотную к старухе, негромко сказал:

– Если это произойдет, Елена, будешь жить припеваючи!

Глаза у Бориса засветились надеждой от того, что, кажется, его минует беда, что все наладится, и он снова будет управляющим при дворе. Мысленно он уже строил планы мести своим врагам и соперникам, которые желали его падения, а может даже и смерти. Он прошептал своей жене Марии на ухо:

– Умница все-таки ты у меня, женушка! Как ты удачно мне посоветовала привести к царю эту бабку. Эх, если все направится, как сказала эта колдунья, и попляшут у меня бояре Шуйские, Мстиславские, Воротынские и Головины.

Бабка Елена пристально посмотрела на Годунова и загадочно сказала:

– А тебя, боярин, ждет большое будущее, будешь ты первым человеком при царе. А если еще освободишься от своих пороков и грехов, то будет очень хорошо. А теперь уходите все отсюда, я займусь больным. Мне над ним придется трудиться всю ночь.

Бабка Елена наклонилась над царем Федором и зашептала свои заклинания.

Все потихоньку удалились из опочивальни царя.

Уже утром Федор Иванович почувствовал себя гораздо лучше.

С утра он неистово, правда лежа, молился на образа. Просил Иисуса Христа и Богородицу дать ему здоровья. Лицо его оживилось, появился блеск в глазах. Впервые за несколько дней он попросил поесть. Но бабка Елена, прежде всего, напоила его настоями трав, а уже через некоторое время велела его попоить куриным отваром и жиденькой кашей.

После завтрака у царя на лице появилиась улыбка и легкий румянец на щеках.

Царица Ирина Федоровна не отходила от постели мужа. Глядя на него, она не могла нарадоваться.

Борис Годунов появился в опочивальне рано утром. Ему не терпелось посмотреть, что же происходит с царем. Ведь от здоровья Федора зависела его судьба.

Он подошел к изголовью больного, спросил:

– Как ты, Федор Иванович, себя чувствуешь?

Царь с улыбкой взглянул на шурина и бодро ответил:

– Легче мне стало, Борис Федорович! Если так дело пойдет, то скоро встану на ноги.

– Ай да бабка Елена! Всех иноземных лекарей за пояс заткнула, – и, повернувшись, достал из привязанного на поясе кошелька несколько золотых монет, подал целительнице.

Та, перекрестившись на иконы, спрятала дар за пазуху и строго сказала:

– А сейчас выйдите из опочивальни. Я буду читать молитвы нашему Господу и просить его, чтобы он дал здоровья нашему государю Федору Ивановичу.

6

Вскоре царь Федор пошел на поправку. Уже через неделю он стал заниматься государственными делами. Борис снова почувствовал твердую почву под ногами. Теперь-то он решил не упустить возможность дать отпор Боярской думе, которая любыми путями старалась устранить его подальше от царского престола.

После возращения из храма с заутрени царя Федора и царицы Ирины государь пошел в приемный покой, чтобы заняться делами. Не успел он удобно расположиться за столом, чтобы рассмотреть грамоты, как в кабинет заглянул Борис Годунов. Увидев его, Федор Иванович приветливо заулыбался своему шурину, спросил:

– По какому делу пожаловал, Борис Федорович?

– Есть неотложное дело, государь, которое сегодня надо будет решить в присутствии всех думных дворян.

– Что за неотложное дело? – спросил царь.

– На сегодняшний день, Федор Иванович, государственная казна разворована нечестными боярами и пуста. Надо это прекратить. Опираясь на поддержку Шуйских, главный казначей Петр Головин добился, чтобы вторым казначеем был назначен его родственник Владимир Головин. Они бесконтрольно пользуются государственной казной, как собственной, и бессовестно разворовывают ее. Надобно, Федор Иванович, сегодня предложить Боярской думе проверить государственную казну.