– Где ты работаешь? – вскользь поинтересовалась я.

– Частное агентство, разгребаем дела, до которых полиции нет дела.

– Интересно…

– А ты переводчик?

– Да, – я ухватилась за тему, перестраивая мозг под Эльвиру. Выключила плиту, разлила кипяток по чашкам и поставила на стол. Дима листал тетрадку, делая вид, что увлечен любовной лирикой. – Вообще я синхронист, мотаюсь по странам, присутствую на переговорах. Художественными текстами занимаюсь в свободное время, люблю итальянскую поэзию.

– Мне свободного времени даже чтоб отоспаться не хватает, – вздохнул Дима и отхлебнул кофе. – Такая кутерьма сейчас творится… – Мужчина завел рассказ о нелегкой, но веселой службе.

Я слушала краем уха и набирала смс на телефоне: «Агент у меня, Зазеркальная, 13. Даже не думайте полошить округу стрельбой! Если надо, сама его вырублю. Снегина».

Потух свет. Темнота хлынула в кухню, связав нас по рукам и ногам, вытеснила все. Мне захотелось выругаться. Мало того, что незнакомый мужик в доме, так теперь еще и темно, зажигайте свечи, заводите философский разговор.

Некоторое время мы молчали, Дима пытался включить телефон, но зарядки не хватало.

– Ну, отлично, еще и свет отключили! Зато теперь точно не запалимся. У тебя свечи есть?

– Не помню, надо искать. Романтика по полной программе.

– Я надеюсь, ты не замужем? А то будет весело.

Я лишь хмыкнула:

– У меня свадьба через пару недель. Но не переживай, мужа сегодня не будет.

Я поднялась из-за стола, на ощупь прошла к шкафу у стены. В маленьких ящичках потчевало разного рода барахло, сразу же наткнулась на что-то острое и с характерным шиком отдернула руку.

– Давай лучше я поищу.

Я вернулась на стул. Покопавшись в ящиках, Дима вывалил на стол старые свечки, кое-как зажег уже отгоревшие свое фитильки. Блеклые огоньки осветили полуулыбку на его лице, заблестели в глазах.

– Будучи детьми, мы ошивались в заброшенных домах, таскали с собой большой ковер и пакет со свечами, духов каких-то вызывали, девчонок страшилками пугали… замечательное было время.

– Вызови мне дух счастья, – невесело отозвалась я. – Можно насовсем.

– Если б мог, себе давно б вызвал.

В окно загрохотали кулаком, Дима потянулся к кобуре.

– Тихо, – я поднялась со стула. Неужели так быстро приехали? – Сиди здесь. Тихо сиди. Я сейчас.

В кромешной темноте нащупала ручку двери, приоткрыла. На веранде маячила крупная тень с огоньком в груди, я мысленно выругалась.

– Вирушка! – провозгласила баба Катя и бросилась было меня обнимать, но вспомнила про свечу в руках. – Как давно я тебя не видела, детонька! А ты, я смотрю, тоже впотьмах сидишь? Страшно чай одной, сейчас при свете дня жить страшно, не то, что ночью. Ой, запыхалась я совсем, подержи, Вирунь, свечку.

Всучив мне резной подсвечник, баба Катя деловито расправила фуфайку, в которой была похожа на неповоротливый ватный ком, убрала под платок прядь седых волос, еще раз облегченно выдохнула.

– Как давно я тебя не видела, детонька! Передохну у тебя немножко, пока свет не дали, хоть расскажешь, как живешь. Женишка еще не нашла?

– Ну что вы, баб Кать, – отмахнулась я, юркнув в кухню. – Прячься живо! В угол! Тихо сиди! – шикнула. – Баб Кать, правда, не стоило… мне даже угостить вас нечем…

Бабка ловко проковыляла за мной и взгромоздилась на стул.

– Не надо мне ничего, я сама завтра пирожков тебе напеку, совсем ведь исхудала, кожа, да кости, ты погляди на нее, при свечах работает, совсем себя не бережешь, Вирушка, совсем не бережешь. Так что там с женихом?

– Да какой жених, – вздохнула я, опускаясь за стол, невольно сжала подсвечник и, спохватившись, вернула реликвию бабе Кате. – Сейчас и без женихов…