Юра тогда вышел, хлопнув дверью; за бутылку раздобыл на сборке комплект нормальных манжет и на свои деньги, безо всякой командировки, вместо отпуска полетел обратно в Бендеры. Там очень удивились, увидев именно его, но тогда они и подружились по-настоящему, причем, не столько с Сашей, воспринявшим все как элементарную порядочность, сколько с эмоциональным Гришей, который возвел Юру в ранг героев.

С тех пор каждое лето Юра вместе с семьей приезжал в Молдавию, а Гриша, пользуясь своими связями, организовывал им отдых, то на Черном море, то на Днестре в небольшом рыбацком поселке, а один раз даже возил в Румынию, где у него тоже оказалась куча друзей и троюродных родственников.

Потом все рухнуло, а всем понятное слово «спекуляция» обрело красивое и звучное импортное название – «бизнес».

Россия, только пережившая кошмар антиалкогольной компании, шок от развала Союза, от невиданной никогда свободы, сопровождавшейся потерей работы и обнищанием, нуждалась в средстве морального успокоения, а таким средством для русского человека могла являться только водка, которая стала снова свободно появляться на прилавках.

Юра долго искал выходы на Воронежскую ликерку, но сумел лишь завести контакт с двумя охранниками, таскавшими ворованный спирт. Это не приносило безумных барышей, но пока все метались в поисках своего места в новой экономической ситуации, позволяло существовать вполне сносно. Хотя сам процесс зарабатывания этих денег был ужасно противен: какие-то грязные квартиры и полуразвалившиеся частные дома, снимаемые максимум на пару месяца; запах разведенного в ванне спирта, от которого к вечеру начинала дико болеть голова; мешки и банановые ящики с готовой продукцией, которые, чтоб не привлекать внимания соседей, вывозились поздним вечером в багажнике «Жигулей»; постоянный страх, когда каждого милиционера приходилось объезжать за три квартала, а потом самому разгружать «водку» в ларьки к азербайджанцам, которые норовили, если не «кинуть», то всячески оттянуть расчет…

И вдруг в одночасье все изменилось. Юра прекрасно помнил тот день – прямо перед гаишником заглохла его «копейка», груженая водкой. Пока он судорожно думал, как достать инструменты, не показывая содержимое багажника, гаишник уже направился в его сторону, и тут, словно ниоткуда, возник темно-синий БМВ, из которого вышел Женька Глухов. Он подцепил «Жигули» на буксир, и те завелись; потом они вместе отвезли товар, и азеры почему-то решили расплатиться сразу, и за эту, и за предыдущую партию. (После Юра не раз размышлял, как он решился проделывать свои манипуляции при Женьке, которого не видел столько лет, и не знал, можно ли ему доверять, но в тот момент эта мысль даже не возникла).

А через три дня из Бендер прилетел Гриша с идеей гнать из независимой Молдовы спирт, и здесь делать из него водку. Это уже должны были быть не ванны, а самый настоящий завод. На его создание требовались деньги, и Юра, оценив Женин автомобиль, здраво рассудил, что лучшего спонсора не найти; Женька сказал «да», и тут начались настоящие чудеса.

Помещение нашлось совершенно невероятным образом – его предложил пьяный мужик – бывший завскладом, который приватизировал свой склад за только появившиеся ваучеры, но запил, и теперь отдавал его «за стакан портвейна». Оборудование втихаря сделали на родном заводе. Рабочие тоже возникли сами собой – три семьи из Украины, приехавшие, чтоб разбогатеть, но не нашедшие вообще никакой работы, согласились пахать в три смены и жить в том же складе.

Постепенно Юра обрастал связями – он ходил в баню с сотрудниками администрации, пил водку с представителем Президента; потом Женька организовал ему кредит, и появился еще один цех на территории разоренного завода «Каскад»…