– Сможешь сам дойти до ванной?

Я рассмеялся:

– Попытаюсь!

Из ванной я вышел, подпоясав чресла махровым полотенцем, предусмотрительно повешенным там для меня, таким большим, как будто Талия знала мои габариты заранее. Я остановился на пороге комнаты, стряхивая с рук капельки воды. Талия была уже в постели и, дожидаясь меня, смотрела телевизор. Ниже пояса она была укрыта покрывалом, а вот выше из одежды на ней оставалась только повязка на шее, придававшая обнаженному торсу Талии еще больше соблазнительности. Невзирая на то, что после окончания предыдущего заезда не прошло и десяти минут, я ощутил, что снова становлюсь боеспособным, а ведь особыми достижениями в количественных вопросах секса я никогда не отличался. Черт, давно, очень давно женщины не производили на меня такого впечатления – пожалуй, что и никогда! Я с грациозностью племенного носорога нырнул в постель рядом с ней. Софа, к счастью, выдержала. Талия сразу же, щелкнув клавишей пульта, потушила телевизор и перевернулась ко мне. Теперь она лежала на другом боку, правая ее нога была полусогнута и не лежала на левой, колено зарылось в простыню, а изящное бедро закрывало всю панораму паха, так что, как и минуту назад, видна была только полудуга трусиков вокруг выступа тазовой кости. Правду говорят тонкие эротоманы, что желание увидеть возбуждает гораздо сильнее увиденного. Но дальше возбуждаться мне было уже некуда, и без того, чтобы увидеть, уже никак не могло больше продолжаться. Я положил ладонь Талии на бедро, провел ладонью по прохладной шелковистой коже от колена вверх до бедра, пальцами захватил резинку трусиков. Я, закрывая глаза, потянулся губами к ее губам, но на этой точке отработанный, десятки и сотни раз проверенный сценарий развития классической постельной сцены засбоил. Талия не ослабила мышцы бедра, а ее рука внезапно сжала, останавливая, мою кисть.

– Подожди, Антон, подожди, – услышал я ее шепот, и открыл глаза.

И по румянцу на скулах, по неглядению в глаза, по сжатым губам я понял, что она чем-то очень смущена! Господи, чего бы это ей было стесняться, если, по сути, все уже произошло, и предстоит самое что ни на есть банальное продолжение?

– Что случилось? – в недоумении спросил я. – Что-то не так?

– Кое что, – быстро ответила Талия, на секунду взглянула на меня, и снова отвела взгляд. – Антон, ты хорошо помнишь, что ты искал женщину необыкновенную?

Скрытый смысл этой фразы, самого понятия «необыкновенная женщина» нехорошим холодком прополз у меня по позвоночнику.

– Конечно, помню, – стараясь казаться совершенно спокойным, ответил я. – Как же мне не помнить того, что я сам написал.

– Так вот, я не совсем обыкновенная женщина, – подняла на меня глаза Талия. – Вернее, совсем необыкновенная. И сейчас как раз самое время поговорить об этом.

Ледяной и горячий душ обрушились на меня практически одновременно. Ну, конечно! Журнальчики, вопросики… Вот она, та необыкновенность, о которой, дескать, при встрече! Блин, надо же быть таким тупым! Весь ужас ситуации в одно мгновение и почему-то только в эту секунду стал мне совершенно очевиден. Если я правильно понимаю все эти ее недомолвочки, то рядом со мной, хоть и в виде совершенно офигенной телки, пусть и с очень красивой грудью и совершенно женской фигурой лежит такая же, как на журнале? То есть, не такая, а такой?! Да неважно, пусть будет даже «такая», но что она в таком случае скрывает от меня, в таком случае совершенно очевидно. Это что же получается – с мужиком, что ли, в койке-то я лежу? Мама дорогая! Нет: сорри, чувак – ой, то есть, экскюзе муа, барышня, но – хрен в штаны, ноги в руки! Оказывается, не настолько я прогрессивен в вопросах прогрессивности! Бежать, бежать! И, наверное, все эти мысли нашли на моем лице такое ясное отражение, что, когда я, наконец перестал пялиться на нижнюю часть тела Талии, и встретился с ней взглядом, то по выражению ее глаз сразу понял, что она поняла мои размышления абсолютно точно. И что в своих догадках я абсолютно прав.