Но утром он ничего этого не помнил…

Отдав ему банку теплого пива, она усмехнулась и вдруг явственно поняла, что их встреча запоздала, потому что ее счастье, должно быть, выглядело совсем иначе. Наверное, оно и было такое и походило на непрерывное падение в воронку искупления там, где «…вечно пьяный лоцман безостановочно отрубал и сбрасывал воды времени», бесследно исчезавшие в зыбком песке.

Она сняла с себя его рубашку, сгребла свои вещи, лежавшие горкой на полу, и, разложив их на краю кровати, стала медленно одеваться…

У двери она остановилась.

– Ладно. Пока!.. И возвращайся домой к жене, ну… или там к любовнице… и обязательно к ждущим тебя мальчикам и дочке!

– Не понял! Откуда ты это знаешь?!

– Я все о тебе знаю!..

Мирослава Бессонова


Родилась в 1995 году в Уфе. Окончила Восточную экономико-юридическую гуманитарную академию.

Публиковалась в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Пироскаф», Prosodia, «Интерпоэзия», «Кольцо “АД», «Московский BAZAR», «Прочтение», «Этажи»; в альманахах «45-я параллель», «Образ», «Балкон» и других изданиях.

Участник литературной мастерской Ассоциации союзов писателей и издателей в Москве (2022), Нижнем Новгороде (2022) и Казани (2023).

Глянь, облака посажены на клей…

«схватил меня и полетел…»

схватил меня и полетел
вперед по этажу
а сколько крал подобных тел
ума не приложу
с балкона вниз где сох матрас
и дворник сор сжигал
над низким городом где нас
не видел марк шагал
из куртки мелочь не просыпь
не будем на мели
глянь одуванчики как сыпь
покрыли часть земли
вон курят дети под мостом
одетые на ять
и спорят весело о том
не буду повторять
не выпускай меня в беде
раз бьешься об заклад
что люди ходят по воде
а не летают над

«подкараулил момент и сбежал…»

подкараулил момент и сбежал
утром в канун Рождества
были оставлены щит и кинжал
спилена ветка родства
не промелькнул в городских новостях
так и прослыл беглецом
взрослому мальчику годы спустя
фото приснится с отцом
от егерей их озлобленных псов
мучимых бешенством лис
он ли в краю догоревших лесов
на ветке кедровой повис?

«спасибо сбывшимся вещам…»

спасибо сбывшимся вещам
я их большой кумир
местам где манку поглощал
и лебедей кормил
срывал плакаты и флажки
расходовал гуашь
пока прилежные божки
внедряли шпионаж
к словам цеплялась как репей
недальняя родня —
казалось им иных кровей
некровожадный я
раз всем понятное пою
как баюшки-баю
пока на выселках страны
чудовища в строю

«позвонят и скажут: все пропало…»

позвонят и скажут: все пропало
брошу трубку выйду отдышаться
было время оказалось мало
и на рай не остается шанса
он должно быть выглядит неброско
но огнем охваченная муха
не прожжет глазок в небесных досках
заслонивших от пера и пуха

«сидишь на кухонной тахте…»

сидишь на кухонной тахте
и прошлое не ворошишь
стенает турка на плите
и тлеет на фольге гашиш
дырявит солнечный нарвал
обои а панельки вне
поют владимирский централ
в экстазе молятся войне
мне плохо с этими людьми
и страшно выходить во двор
где лето разлеглось в тени
ленивое как лабрадор

«ничейного тебя подхватят и поднимут…»

ничейного тебя подхватят и поднимут
качельки во дворе хребты гаражных крыш
рябины что вжились в неординарный климат
все то чему себя присвоить разрешишь
заброшки вдоль реки опоры ЛЭП трамваи
местам где будешь ты я снизу помашу
мозаике цветной советского ДК и
как только сдастся свет медвежьему ковшу
а может быть тому что не получишь даром
виденьям райских куб и безупречных мальт
забудь меня дышать уфимским перегаром
потом сходить с ума на плавленый асфальт

«твой сонный голос одурманит так…»

твой сонный голос одурманит так
что на мгновенье станет хорошо
пока под видом высшего из благ