Замполит полка, узнав, сколько стоит набор чудо-красок, искренне и по существу долго высказывался на эту тему. Да за такие деньги… Но после длительной внутренней борьбы мотивов, в очередной раз глубоко осознав значимость момента и то, что на портрете должен быть изображен САМ, распорядился выдать начальнику клуба деньги для закупки красок.

Сердце молодого художника наполнялось трепетом. Он поочередно брал в руки тюбики с красками, откручивал колпачки и медленно втягивал носом воздух, каждый раз замирая от восторга. В этих запахах было все: пряная волна экзотических островов Поля Гогена, ароматы таверн Диего Веласкеса, напоенный зноем мадридский воздух Пикассо, пьянящий бриз Айвазовского… Николай не удержался и украдкой попробовал содержимое нескольких тюбиков на вкус, что привело его в еще больший восторг. Творческий экстаз овладел им! Он поставил поудобнее подрамник с загрунтованным холстом и решительно взял мольберт и кисть…

Работа спорилась. Да и как может быть иначе, если твоей рукой водит вдохновение! Несколько раз заходил замполит, смотрел, одобрительно кивая, и потихоньку затворял за собой дверь.

Под вечер зашел и начальник штаба полка. Окинув взглядом уже хорошо узнаваемые контуры портрета, одобрительно похлопав Крячкова по плечу, он произнес:

– Молодец, Паганини!

И удалился.

(Пройдет немало лет и станет выясняться, что многие с младых ногтей, оказывается, понимали утопичность коммунистических идей, и не сжимали в потной от волнения ладошке октябрятскую звездочку, не гордились красным пионерским галстуком, не пели комсомольских песен, не писали стихов и не снимали фильмов о Ленине, не рисовали портретов партийных вождей; да и партийный билет каждому гордому, держащему фигу в кармане, демократу, в тот же карман положили почти насильно! Это ни много ни мало – 19 миллионов партийных билетов к 1985 году! Ни дать ни взять – очередной акт трагифарса об Иване, не помнящем родства!)

Конец ознакомительного фрагмента.