Голос в трубке нервно пытался мне что-то объяснить.

– Алло? Вы меня слышите? – Не знаю, что мне говорили, потому что воспоминания нахлынули на меня не вовремя. Но глаза выдавили слезы.

– Да. Простите. Кто это?

– …вторая городская больница. Вы знакомы с…

– Да! – гордо произношу я, как будто ты кинозвезда.

– Срочно приезжайте. Не удалось справиться с управлением. Авария на… – Рука повесила трубку.

Природная сила Тигра в этом месяце лишит вас всяких надежд на улучшение ситуации. Беспомощность завладеет чувствами, на смену которым придет разочарование. Но долг заставит действовать. Звезды не располагают пока к активности. Стоит немедленно обратиться к друзьям за содействием.

В этой главе даны некоторые детали последствий автокатастрофы. Врач требует денег. Способа их найти нет, от этого внутри образуется пустота, заполнить которую вновь предстоит Черепахе в день своего рождения. Там мы впервые встречаем Натали.

В поисках тебя ноги привели пустое туловище на знакомый балкон. Там постелен неприлично грязный ковер, разъедаемый слизистой жидкостью, которую сплевывают прямо на пол в минуты досады или после неприятного обеда. Она пенится и, засыхая, образует пятна, покрытые неровной коркой. В половинчатой кокосовой скорлупе-пепельнице непроизвольно складируются табак и отряды потушенных сигарет. В углу горбится треногий стул с решетчатой спинкой, ей он опирается на бортик, поэтому стойко может выдержать любой вес. В середине ковра – потрескавшаяся глубокими морщинами полка.

– Раньше на ней стояли виниловые пластинки с моими любимыми детскими сказками, – раздраженно прохрипело горло, когда передо мной открылась картина твоего почетного нахождения на памятной полке.

– Теперь на ней сижу я. Здесь же грязно. – Пытаешься извиниться.

– Добро пожаловать на остров неудачника и побежденного, – с грустью вздыхаю. – Единственное место, удовлетворяющее обычную человеческую потребность в скверном образе жизни. Чудаки те, кто сдерживается, прячется за титулами и властью. Они подавляют в себе животное, еще не электронное происхождение.

– Чуднее те, кто принял подобный образ жизни, смирился с ним и ничего не собирается делать. Есть такая категория людей. – Эту историю с добавлением разных деталей мне уже несколько раз доводилось слышать. – Никчемных бомжей. В иных государствах им предоставляют бесплатное жилье, пособия, находят подходящую работу. Они все разом теряют, теряются сами и вновь с удовольствием стелют картон и тряпье вблизи теплотрассы. Днем становятся частью толпы, собирают бутылки, выворачивают целлофановые пакеты с остатками еды. По выходным устраивают семейные походы на свалку в связи с меняющимся сезоном.

– Они счастливы в привычке так жить!

– Кто-то трясется за каждую монету, имея в памяти прошлую бедность.

– Кто-то съедает сначала сочную котлету. – Мы понимали друг друга и не понимали тех, кого осуждали. У нас такие же черты, но стыда или подобного чувства мы не испытывали. Мы радовались жизни и себе. – А потом жует рис, припоминая детские годы, когда мясо мог взять старший и сильный сосед по столу. Кто-то почти не тратит зарплату, обещая себе морское побережье летом. Кто-то хранит рваные вещи и ждет удобного черного дня, чтобы их использовать. Каждый имеет слабости, которые говорят о потребности в бомжевидном образе жизни.

– Уют и роскошь созданы цивилизацией, но так ли они важны? – Твой вопрос не требовал ответа. Мы задумчиво уставились на стеклянное небо. Мы гордились отличием от других.

Тот остров нищеты. Мои редкие вылазки туда после утомляющих блесков начищенных зубов и фужеров, казалось, балансировали мои потребности. Как иногда приятно задуматься о ничтожности человеческих мыслей и о могуществе их заблуждений, прикуривая потушенный, сбереженный для торжественного празднования бедности и любви к ней остаток сигареты. Если б меньше в людях властвовала лень, им не пришлось бы навсегда застрять в числе шестидесяти процентов тех, в чьих руках исключительно жалкое существование. Многие ставят деньги причиной того, что они на дне узкого колодца, одновременно являясь этим водохранилищем, где с годами заводятся инфузории и пиявки. Имея стремление, можно просто выйти оттуда, выйти и купить марочных сигарет. Но канализация врожденной наготы затягивает. На следующий же день, разглядывая стодолларовые купюры, я буду с презрением отпихивать руку уже с утра охмелевшего нищего. Сегодня же я одинокий бомж. И мне это нравится.