СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ. Да-да, сны – это вторая, если не главная сторона жизни женщины. Вначале я не придал снам большого значения. Каюсь, ошибся. Тебе ведь они не снятся, точнее сняться, но совсем не те. Приходи ко мне завтра на прием по старому адресу НИИ, мы исправим этот недочет. Я буду тебя ждать.
ЕВГЕНИЯ. Вряд ли дождешься.
СТРАННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ. Ты так и не изжила в себе философию русского мальчика. Пусть мне будет хуже, зато буду то, что я сам из себя делаю. Эдакая смесь нижегородского упрямства и французского экзистенциализма… Но пора, пора тебе окончательно убить в себе мальчика. (Резкий звонок в дверь. Недовольно.) Как он не кстати! Короче, я жду тебя в своем кабинете. (Звонок требовательно повторяется.)
ЕВГЕНИЯ. Наверное, ошиблись дверью. Я никого не жду. (Выходит. Через некоторое время возвращается с мужчиной с автобусной остановки. С недоумением смотрит на пустое кресло.) Где же мой утренний посетитель? Он мне приснился? (Мужчине, рассеяно.) Так что тебя осенило, когда ты вернулся к жене?
МУЖЧИНА. В прошлый раз я ошибался. Ты самая несчастная женщина в мире! Ты проещёкала настоящие чувства мужчины. И никогда не узнаешь, как мужская нежность поднимает женщину над постелью.
ЕВГЕНИЯ. Ты не зря не спал всю ночь. Жаль тебя не слышал мой утренний визави. А может, слышит, кусая в бессилии свой безвкусный пакетик с гормонами. (К мужчине.) Ну все, я тебя услышала. Успокойся. Ты победил. Можешь, возвращаться к своей жене.
Мортидо моста
Комната. Евгения взволнованно ходит взад-вперед. Около выхода в кресле сидит мужчина в новом темно-сером костюме. Его долговязая и нескладная фигура провинциала не лишена мужской привлекательности.
ЕВГЕНИЯ (сама с собой). И он не знает, куда деть свои руки. И его лихорадит (со мной такое впервые). Когда на улице наши взгляды случайно встретились, внутри у меня сразу все перевернулось… Сегодня, наверное, только у провинциалов такие глаза. Без похоти, без наглости. И как влюбленно он на меня смотрит!
ОН. Я завтра улетаю из Москвы. Увы, моя командировка закончилась.
ЕВГЕНИЯ (останавливается). Господи, о чем он? При чем тут завтра. Сегодня-то мы вместе. Он ждет, что я скажу ему? Какие же сказать ему слова? В голове никаких. Только те, которыми я заводила своих партнеров… Как некстати я вспомнила этих похотливых козлов. Теперь вся их грязь зазудела на моем теле. И заползло предательское чувство, что любовь опять могла только быть… Но это не честно! (Непроизвольно трет пальцами рук напряженные виски.) Да, мне нечего ему сказать, дать. Лучше пусть убирается к себе в гостиницу. (Поворачивается в его сторону.) И я уже никогда не увижу его влюбленных глаз? (Снова ходит по комнате.) Самому ему духу не хватит ни взять меня, ни убраться в гостиницу. Так и будет сидеть в своей дурацкой позе, словно на партсобрании своих зеленых. Видно, придется самой предложить ему себя. (Подходит к трюмо. Берет флакон с духами, наносит несколько их капель за мочки ушей.) А вдруг он решит, что я просто шлюха, готовая лечь с любым? И прочту в его глазах только одно желание. Поскорее трахнуть меня и смыться отсюда… Но если он не разочаруется? Не успеет? И эта ночь будет наша. Я, наконец, узнаю, как мужская нежность поднимает женщину над постелью. Пусть это будет короткая любовь. Но я буду знать, что и у меня она была. (Часы на стене бьют полночь.)
ОН (вскакивает). Уже очень поздно, а Вам, наверно, завтра рано вставать?
ЕВГЕНИЯ (невольно). Да. Хотя… нет. (Про себя.) Ты, что, недотепа, и вправду собрался уходить?
ОН. А пойдемте вместе гулять по ночной Москве.