Говорил он густым басом, не вставая из кресла и не протянув руки:

– Докладывайте.

Выслушав Тримаскина, Ильин задал вопрос:

– Вы что предлагаете, Виктор Александрович?

– Я бы хотел согласовать с вами следующее… Давайте поручим Алексею Валерьевичу предварительно прокачать этого австрияка. Потом он его нам передаст. Этот австрияк еще нигде по нашим архивам не проходил. Неизвестно, что за всем этим стоит. Мы посмотрели, что там в его списках. Этого добра у нас на складах достаточно. К тому же, Игорь Леонидович, план нам спустили аховый. Надо набирать объемы.

– Ты мне про план не говори, – буркнул Ильин.

Потом продолжил, уже твердым командирским тоном:

– Значит, так… Дайте Алексею Валерьевичу необходимые материалы. Не только по номенклатуре вашей службы, но и другое – пусть позанимается более широкой тематикой. Нам может пригодиться. Подготовь от нас доверенность. По полной форме. Еще нарвется на кого-нибудь из наших – вопросов не оберешься – кто дал право, что, зачем…

– Вас понял. Вы подпишете?

– Подпишу. Когда подготовите, зайдешь. Но не раньше семи вечера. Я на совещание поехал… Хотя погоди… Если там опять галиматью пороть будут, я раньше вернусь. Ты мне позванивай… Да, кстати, ты с Первым отделом переговорил?

– Сейчас перезвоню Вертяеву. Но, Игорь Леонидович, Алексей Валерьевич давно нам известен. Его дело у Вертяева есть. Ванин легализован и по линии Министерства, и по всем остальным линиям.

Ильин одобрительно угукнул, вышел из-за стола и крепко пожал Ванину руку:

– Ну, тогда с Богом.

Когда возвращались в отдел, Тримаскин спросил:

– Ну как тебе наш Ильин?

– Суровый дяденька.

– Суровый, но справедливый, – поправил Тримаскин. – А мужик классный. Будь моя воля… Помнишь, у Маяковского: «гвозди бы делать из этих людей – крепче бы не было в мире гвоздей».

– Курит?

– Чего это тебя так заинтересовало?

– Воздух в кабинете чистый, не то что у некоторых, – намекнул на постоянные клубы дыма в кабинете у Тримаскина.

– Можно подумать, ты не грешишь табачком, – отпарировал Тримаскин. – А он завязал. Когда переводили из флота, хватил его инфаркт. Второй. С тех пор не курит и не пьет.

Вернувшись от Ильина, Тримаскин спросил:

– Паспорт с собой?

Ванин полез в пиджак:

– Вот.

– Да не-е-е… – махнул рукой Тримаскин. – На кой мне твой загранпаспорт! Ты мне дай внутренний, российский.

Снова набрал селектор:

– Сергей Палыч, зайди. От Ильина есть поручение.

Отдав офицеру паспорт и объяснив, что надо сделать, Тримаскин вызвал к себе еще нескольких сотрудников, сказав, чтобы те прихватили с собой информационные материалы.

Собралось несколько человек. Тримаскин поручил в течение часа, максимум двух, собрать сводную папку для Ванина, с картинками, технико-тактическими характеристиками – чтобы все было честь по чести.

Загрузив подчиненных, Тримаскин и Ванин пошли пообедать. Столовая была тут же, в административном здании, в подвальчике.

Поели. Перекурили, выйдя во дворик. Снова поднялись в кабинет на третьем этаже.

Вскоре стали подходить сотрудники из отдела Тримаскина.

Начали инструктировать Ванина, что и как делать.

Тримаскин сидел за столом с, казалось, скучающим видом, подперев щеку ладонью. Послушав, о чем и как идет разговор, заметил:

– Мужики, кончай! Такие вещи, как и с кем торговаться, Ванин сам знает. И нас еще научит. Давайте что посущественней.

– Мне бы еще по ценам уточниться, – вставил Ванин.

– Ну ты, Валерич, и загнул… Это же секретная информация. Мы и то не все знаем, что почем, – загудел майор Саша Крикунов.

– Ладно, Саня, не звезди, – прервал его Тримаскин. Потом, обращаясь к Ванину:

– Бери бумагу и карандаш. Пиши.