– Ты серьезно? Прямо познакомишь?! – восторженно лопочу.

– Конечно, – усмехается довольно, считывая мою реакцию.

– О, Макс!

Я бы завизжала и прыгнула ему на шею…Еще сутки назад я бы точно сделала так.

И Максим даже замирает, придерживая дверь в ожидании чего-то подобного. Голубые глаза намертво впиваются в меня, отслеживая каждое движение и эмоцию.

И я действительно делаю к нему шаг, поддаваясь порыву, но натыкаюсь на непроницаемую стеклянную стену у себя в голове. Я не могу. Не могу его теперь просто обнять, потому что чувство неловкости еще слишком огромно. И в памяти кружат совсем другие, явно не дружеские объятия.

Удушливо краснею, прикусываю губу, стопорясь в каких- то сантиметрах от застывшего Макса.

– Спасибо, супер, – бормочу, а уши горят.

Опускаю руки по швам, так до него и не дотронувшись.

Макс скользит взглядом по моему лицу. Хмурится и отворачивается, первым шагая в квартиру.

– Бля! – тут же возмущенно восклицает. Загорается свет.

Макс, скривившись, трясет кроссовком и отпрыгивает от огромной желтой лужи у самой двери.

– Ну пипец, – матерится, – Лид, аккуратней. Где там эта бандитка?!

– А что ты хотел? Оставил ребенка одного, – смеюсь над его страдальческой миной.

Макс кривится, избавляясь от испачканной обуви, пока я аккуратно обхожу оставленное котенком препятствие.

– Ты где? Кыс-кыс- кыс…– Макс исчезает в глубине квартиры, а я разуваюсь.

Пока Колобов ищет маленькую преступницу, я сворачиваю на кухню и там в углу натыкаюсь на миски с водой и кормом, а потом иду в туалет.

– Макс, конечно, она написает! Ты же дверь закрыл! – ругаюсь на него.

– А, да? Черт, забыл, – отзывается, – О, ну, привет, сыкуха, – это уже ласково, совсем тихо. Нашел. – Что, хулиганишь тут, да? Разве можно мимо?

И я слышу в ответ тонкое мяуканье и приближающиеся ко мне шаги. Макс появляется в коридоре с крохотным персиковым комочком в руках. На меня испуганно таращатся два огромных слезящихся глаза, ушки прижаты, а коготочки впиваются в руку Макса, боясь, что отпустит.

– Ой, ну приве-е-ет, – я ласково воркую, подходя. Так и тянет улыбаться, какая малышечка! – Не бойся меня, какая ты хорошенькая! – глажу шелковистую мордочку, но котенок дрожит и жмется к Максу.

Ясно, хозяин уже четко определен. Отступаю, чтобы не пугать мелочь ещё больше.

– Слушай, надо наполнитель мочой напитать и в лоток для запаха чуть-чуть положить, так быстрее поймет, – предлагаю Максиму, – У тебя есть латексные перчатки или что-то такое?

– Я похож на извращенца? – фыркает Макс, выгибая бровь.

– Для уборки! Что за порнуху ты смотришь?! – закатываю глаза, засмеявшись.

– А-а-а, – тоже усмехается, слегка краснея, – Я не знаю, у Тамары есть наверно что-то такое в кладовой.

Пока Макс насыпает корм, роюсь в инструментарии его домработницы. Найдя тряпку и резиновые перчатки, разбираюсь с лужей и кошачьим туалетом, а Макс в это время, судя по недовольному тонкому мяуканью, доносящемуся с кухни, пытается скормить котенку лекарства.

– Да что ты такая упрямая! Глотай, давай. Нет…! Я тебе выплюну, по ушам получишь…– ворчит тихо-тихо себе под нос, но я все равно слышу.

Закончив с уборкой, иду к ним на кухню и смотрю на Макса с котенком, прислонившись плечом к дверному косяку. Мелкая громко мурчит ему в лицо, трясь носом о нос нюхая, Максим улыбается. В соцсетях бы за милоту миллион лайков огребли. Тихонько вздыхаю…

– А почему еще не назвал? – спрашиваю, наблюдая.

– М-м… Что, поехали? – уходит от ответа.

– Да, давай.

Макс, достав другие кроссовки, обувается стоя, уступив мне пуф в коридоре. Осмелевший котенок сначала нюхает место бывшей лужи, которое я от души залила чистящим средством, а затем трется у моих ног.