Шэн Линъюань знал, что нет ему места ни на земле, ни на Небе, весь мир был его оковами, и, если он будет действовать опрометчиво, мир тут же нанесет ему ответный удар.

Он слегка склонил голову, божественное сознание отозвал не сразу. Окинув взглядом громоотвод на крыше здания, он решил, что защита этого «ритуального сосуда» поможет ему прощупать границу законов Неба.

Густая черная дымка собралась в его ладонях, затопила практически всю крышу, в ней появились знаки шаманской письменности, поднялись в воздух и принялись расти все больше и больше. Шэн Линъюань вдруг взмахнул ладонью, и черная дымка, скрывающая в себе бесчисленное множество шаманских заклинаний, устремилась с самой высокой точки города к земле, в мгновение ока накрыв туманом весь Дунчуань. И тут у него над ухом раздался треск, словно раскололся серебряный кувшин. Шэн Линъюань мгновенно очутился в трех чжанах[16] от прежнего места. Система грозозащиты здания не выдержала, и туда, где он только что стоял, ударила молния, оставив почерневший след. В воздухе еще потрескивали крошечные электрические дуги.

Шэн Линъюань обернулся и скользнул взглядом по обуглившейся крыше. В общих чертах он получил представление: Небо дозволяло ему использовать не больше десятой доли его силы. Пожалуй, так он уступал любому воителю демонов-яо минувших дней.

Алая Бездна была запечатана уже три тысячи лет, в мире стало мало как божественной ци, так и демонической, и законы Неба подстроились под новый порядок, не дозволяя вмешиваться слишком могучим внешним силам.

Жэньмо еще можно было считать демонами-мо лишь наполовину, и они могли ускользнуть от законов Неба, но он…

В следующий миг громы и молнии разъяренных Небес ринулись за ним следом. Шэн Линъюань двигался быстрее электрических разрядов, благо большую их часть принял на себя громоотвод. Он поспешно подавил свою ци и помчался вслед за шаманским заклинанием.

Скрытое в черной дымке заклинание опутывало электропровода, растекалось по городским трубам, растворялось в ветре, вклинивалось в толпы людей, расползалось во все стороны, как живое, в поисках тех, на чьем теле остался «запах» Зеркальных бабочек. Шэн Линъюань как хозяин шаманских заклинаний явственно ощущал, что сейчас все они стекаются в два места. Одно – там, где находился местный отдел ведомства Цинпин: вероятно, младшее поколение ведомства схватило тех мерзавцев, что посмели захватить курган шаманов. Пусть в младшем поколении вся кровь перемешалась, а уровень их совершенствования был невысок, но дело свое они знали. Скользнув взглядом по их расположению, Шэн Линъюань посмотрел в другую сторону.

«Запах» второго места оказался куда более сложным и к тому же немного удушливым.

Шэн Линъюань, как ветер, промчался по кварталам Дунчуаня и, оказавшись у цели, задрал голову и посмотрел на вывеску, гласившую: «Дунчуаньский продуктовый рынок». Опустив взгляд, он увидел улизнувшего омара, с самодовольным видом снующего мелкими шажками по улице, и в нерешительности остановился.

Дунчуаньский продуктовый рынок занимал площадь в три тысячи му[17], протянувшись от одной станции метро до другой. Там продавалось абсолютно все: и живые дары моря, и мясо, и овощи, и яйца, и молочные продукты. Поскольку разнообразие продовольствия тут побило рекорд Гиннесса, этот рынок по праву считался местной достопримечательностью. Шэн Линъюань пришел рано утром, когда сотрудники крупных ресторанов и мелких столовых, а также окрестные жители, желающие прикупить свежих овощей, как раз стекались на рынок. От выстроившихся у входа ларечков с закусками к завтраку валил белый пар, словно от пароходов, и проходившие мимо «белые воротнички», позевывая, вставали в очередь. Огни современного мегаполиса в очередной раз с ног до головы подкоптили его величество – старого консерватора.