В вестибюле тепло, сыро, воздух липкий. Я подхожу к женщине за стойкой с покрытием из ободранной «формайки». Она поднимает на меня глаза, смотрит пристально и настороженно.

– Я потеряла пропуск, – мямлю я, краснея от стыда.

Смотрю на себя ее глазами: растрепанная, взгляд затравленный, в руках две парусиновые сумки с одеждой, продуктами, посудой… с вещами, которые я не могла запихнуть в багажник. Разбитое окно я закрыла пластиковым пакетом, но в машину теперь любой может залезть. «Это не я, – хочу я сказать работнице бассейна. – Я – ресторатор. Деловая женщина. Предприниматель». Она недовольно кивает:

– Проходите. Только недолго.

– Спасибо.

Почти стершаяся дорожка из стрелок на линолеуме ведет меня к раздевалке. Там немноголюдно: лишь две старушки натягивают на головы резиновые шапочки перед зеркалом. Я дожидаюсь, когда они уйдут, и иду прямиком в душевую. На стене из шлакобетонных блоков – объявление крупными буквами:

РАЗДЕВАЛКА ТОЛЬКО

ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ БАССЕЙНА

Бродяжки, люди вроде меня, которые приходят в бассейн, чтобы помыться под горячим душем, пользуясь бесплатным мылом, сюда не допускаются. Но персонал проявляет снисходительность, если посетителей немного, а я управляюсь быстро и без лишнего шума. Вход – семь долларов. Я могла бы заплатить, но каждый цент на счету. Мне необходимо накопить деньги на взнос за аренду квартиры; в машине я долго не протяну – не выживу. В некоторых приютах для бездомных есть бесплатные душевые, но про них рассказывают всякие ужасы: там случаются кражи, изнасилования и даже убийства. К тому же, обратившись за помощью в приют, я узаконю свой статус бездомной. А я не бездомная. Это мое временное, недолговечное состояние.

Раздевшись, я ступаю в облицованную кафелем кабинку, носком отпихиваю в сторону брошенный кем-то на пол мокрый пластырь и давлю на кнопку, включая душ. Правый палец дрожит от напряжения, царапины на запястье отзываются жжением, как только по ним начинает струиться горячая вода. Наверное, мне следует сделать укол против столбняка, но без страхового полиса это невозможно. На мгновение я закрываю глаза, из-под зажмуренных век по лицу текут слезы. Я хочу домой. Хочу сесть в машину и вернуться в Нью-Йорк. Но не могу. Я сожгла за собой все мосты. Родные меня ненавидят. Друзей не осталось. А еще есть Деймон, от которого ничего хорошего не жди. Он и убить может.

Мы познакомились в модном ресторане в квартале Митпэкинг. Я там работала, а он был завсегдатаем, занимал лучшую кабинку, расположенную в глубине зала. Обычно его сопровождали дюжие приятели или красивые женщины, а зачастую и те и другие. Заказывал он всегда одно и то же: устрицы, стейк с картофелем фри, водку. Деймон был учтив и щедр, и мы все старались игнорировать стойкое чувство опасности, неизменно возникавшее с его приходом. В том заведении, да и в ресторанном бизнесе в целом сорящие деньгами мужчины в дорогих костюмах с непонятными источниками дохода были довольно типичным явлением.

Однажды вечером перед закрытием ресторана он вызвал меня из кухни. Сказал, что ему нравится, как я готовлю. Я сообщила ему о своих планах открыть «Птичий двор». У меня было четкое видение будущего. В меню моего ресторана – блюда высокой кухни по доступным ценам: реберный край говяжьей грудинки с картофелем в утином жире; замаринованный в пахте жареный цыпленок, сбрызнутый медом со специями; ризотто с лисичками. Столы – на шесть персон и на четыре; столиков на двоих очень мало. Каждый вечер – словно званый ужин в собственном доме. Недавно в Ист-Виллидж я присмотрела идеальное помещение для своего будущего ресторана.