Тонкости приручения магических тварей Мария Вельская

Тварь неодобрительно покосилась на меня лиловым глазом. Ещё бы. Лежишь тут, отдыхаешь, никого не трогаешь – потому что уже и так сожрал кого хотел. А тут на тебя сверху валится какая-то непонятная тетка с вытаращенными глазами, и не знаешь – то ли это поздний обед, то ли плевок в лицо от идеологических врагов магов?

А я очень старалась не орать. Да что там – вообще не издавать никаких звуков! Потому что если мне не изменяет память, то вот этот красавчик с сизыми перьями, гордым клювом и нервно бьющим по мощным кошачьим лапам хвостом – грифон. Да не обычный, а, как мне заявил мой местный работодатель – королевский. То есть эдакие вожаки среди прочих птыцев.

Лежу на теплом боку… Ничего так, мягонько даже. И только зарождающийся в груди крылатого клекот намекает, что пора бы и честь знать. А то сейчас меня этим клювом…

Я жмурюсь и неловко сползаю вниз, кляня мерс-ского мага, на чем свет стоит. Впрочем, на то у него и был расчет – дать незадачливой глупой попаданке, лишенной магии, такую работу, с которой она не справится. А если и сгинет – так вообще не беда, оно и к лучшему.

И тогда Ян останется в этом мире без защиты своей невезучей матери. Одаренный магически ребенок, за право на опекунство над которым местные маги будут драться в буквальном смысле так, что только перья полетят.

Что-то гибкое и весьма упитанное со всей силы стукнуло меня по попе – и я скатилась вниз, больно стукнувшись локтями о земляной пол грифоньей норы.

– Чк-чк-чк! Пщ-тц! – заявили мне.

Локоть заболел ещё сильнее, спина ныла, горло сжимал страх.

Огромная туша магической твари неторопливо приподнялась и нависла надо мной сверху, хлеща хвостом по бокам.

И это с ним меня послали справиться?

– Вам достаточно будет набросить на тварь заклинание, и я, так и быть, прощу вам на первый раз ваш в высшей степени возмутительный проступок, лесса Регина, – передразнила я мысленно напыщенного гостя того мага, в чьем доме мне «посчастливилось» устроиться работать прислугой.

Голову сжало стальными тисками. Проливной дождь не прошел даром для моего безмагического организма, ещё не хватало взять и окочуриться прямо перед ошалевшей мордой гордой птички.

Я попыталась нашарить в кармане выданный мне артефакт. Расчет был на то, что за моей безмагичностью тварька его не почует. Но пальцы нащупали вместо знакомого металла дыру. Солидную такую. Да чтоб вас!

Пот заливал глаза, мне казалось, что пещера расплывается перед глазами. Рука дернулась вперед, я увидела, как надо мной взметнулась огромная когтистая лапа, и в этот момент сознание благополучно уплыло в темноту, нежно махнув хвостом на прощанье. Мне показалось, что я качаюсь на волнах… бредовых волнах.

Потому что вместо героическо-глупой смерти в когтях иномирного животного я, кажется, лежала в чьих-то руках. Эти руки удерживали меня легко и спокойно.

Прикосновение к щеке мне, конечно, почудилось.

Как и невероятно-правильное лицо с жесткими резкими чертами и горящими, как угли, лиловыми глазами.

Неужели меня спас маг? Он победил тварь?

– Ненавижу магов, – прошептала из последних сил.

И едва не очнулась, едва не вырвалась из зыбкой мари, когда мои губы обожгло прикосновением. Меня не целовали – меня исступленно пили. Жадно, жарко, прикусывая губы, раня их острыми зубами, заставляя огненный ком в груди заворочаться.

– Маленькая строптивая человечка, – этот голос… меня словно обернули мягким пушистым одеялом, согрели, убаюкали, – как же ты меня бесишь, – душевно сообщили мне. – Даже не знаю, чего мне хочется больше – растерзать тебя – или посадить на цепь и заласкать, неделями не выпускать из моей постели, заточить в гнезде на веки вечные?!

Эй, ну это вообще наглость уже запредельная! Я затрепыхалась, отчаянно пытаясь скинуть марево беспамятства и объяснить этому неведомому умнику, как нужно обращаться с женщинами!

– Жаль, что пока мне недоступен ни один из перечисленных вариантов, – прохладное дыхание опалило мне шею, – у меня нет власти надо тобой до тех пор, пока ты сама не вручишь её…

Размечтался! – воевала я сквозь сон. Да кто ты такой, а?

– Но если только вручишь… одно твое неосторожное слово… одна просьба… и ты навеки будешь в моих сетях, – от тихого холодного смеха по телу пробежал табун мурашек.

А что-то окончательно безумное внутри меня норовило выкинуть белый флаг, поймать так опрометчиво раздающего обещания несчастным попаданкам мужчину и покрепче, покрепче его привязать… чтобы не сбежал…

– Какая фантазия! – ой, я что же, сказала это вслух?

Мне почудился очередной смешок – и тьма сомкнулась над разумом окончательно.

А ведь ещё буквально пару-тройку недель назад мы жили с Яном своей жизнью на планете Земля и понятия не имели ни о магии, ни о тварюшках волшебных, ни о других мирах…

Все изменилось в тот день, когда любимый сынуля встретил меня с работы криком «Мама, смотри, у меня получился файербол!». Тут-то все с ног на голову и встало, а привычная жизнь врача-массажиста покатилась в когти к грифонам и в лапы к магам, которые сначала лапают, а потом уже думают!

Регина, Земля, За месяц до событий Пролога

Тот день казался просто одним из череды других. Дом-работа-мое гиперактивное чудовище. Снова работа.

– Мама, смотри!

И я смотрю, замерев прямо в проеме двери нашей квартиры со всеми сумками и пакетами. Смотрю, как на пальцах моего десятилетнего сына играет пламя. Оно переливается всеми оттенками от ярко-алого до иссиня-черного. Яну не больно – напротив – физиономия ужасно довольная и гордая.

И в этот момент, глядя в увлеченно-блестящие глаза я вижу его отца. Хотя, к счастью, мой сын совсем на него не похож. Совсем… Но как же так? Почему это пришло в нашу спокойную, размеренную жизнь? Почему я верю в то, что вижу, и даже не думаю вызвать санитаров?

Может потому, что когда-то уже видела нечто похожее?

Ноги не держат – и я просто сползаю по косяку под испуганный вскрик сына. А ведь ещё пару часов назад я спокойно занималась на работе очередным пациентом. …

…пальцы надавили на спину, разгладили, помяли, пробежали привычно гусеничкой.

Под моими руками довольно застонали, да так эротично, что молоденькая сестричка Дина аж языком прицокнула, показывая большой палец.

– От ваших рук, Регина Марисовна, и умереть не грех! – простонал бравый пациент-полковник, растекаясь по кушетке довольной тряпочкой.

Ещё бы, из кабинета массажа ещё никто неудовлетворённым не выходил! Ну, кроме начальства, но кто виноват, что начальство сюда приходит вечно не за массажем? Уж не знаю, чего Анатоль Сергеевич так ко мне прицепился… Хотя – знаю! Просто он ни одной юбки у нас в отделении не пропустит, особенно, незамужней. Хотя сам давно женат, и жена у него – ух, какая женщина, такой лучше не попадаться!

До меня Сергеич докапывался давно и плотно, угрожая иногда чуть ли не увольнением, лишал премий, ставил на самые тяжелые дежурства – но что такое дежурства, если колобки с потеющим затылком и физиономией заправского свинтуса меня не привлекают?

– Андрей Викторович, вам ещё помирать рано, поживете долго и счастливо жене и деткам, да и нам на радость заодно, – улыбаюсь довольно и иду мыть руки.

Несмотря на то, что работа тяжелая – люблю её! Собственно, кроме работы да ещё одного неугомонного чудовища мне любить особо и некого. Судьба-с. Молодая была, глупая.

Резкая трель телефона выводит из задумчивости. Хватаю трубку на рефлексах.

– Да?

– Мама, – голосит мое чудовище, – мама, я был прав, магия существует!

Я обреченно вздыхаю. И ради этого он звонит мне на работу? Моё чудовище в свои десять лет свято уверено, что исчезнувший папа был магом (ну да, почти то же самое, что летчиком или исследователем) и он тоже маг… ну, или вот-вот им станет. Веру эту не истребил ни детский сад, ни школа, ни солидный возраст – как же, нам уже десять!

– Солнце, ты мне решил это сказать именно сейчас? У меня ещё часы приема не кончились, давай через пару часиков приеду, и ты мне все-все расскажешь, ладно? – говорю максимально спокойно, потому что иначе мне прочтут лекцию прямо сейчас.

И подкрепят её знанием Толкиена, именем Желязны, силой Сапковского и мощью Муркока и много чем ещё.

– Мам, ты не понимаешь, у меня получилось! Я создал файербол! – довольно заявили в трубку.

И вот тут-то я напряглась по-настоящему.

– Ян, ты что, опять решил химические опыты поставить? – хмурюсь, глядя на себя в зеркало.

Оттуда на меня смотрит молодая женщина лет двадцати восьми на вид. Темные волосы немного сбились, серо-зеленые глаза уставшие, но вполне довольные.

– Мам, да нет, у меня настоящий файербол, как в фильме, прямо на пальцах! Я говорил, что изнутри как будто что-то распирает, помнишь? А теперь прямо легче стало!

Сердце екает, а руки холодеют. Что там случилось? Во что Ян влип и что устроил?

– Квартира цела? Как ты сам? Как себя чувствуешь? Я скоро приеду, давай, гаси свои файерболы, – стараюсь говорить ровным и совершенно спокойным голосом. Виски тянет, голова идет кругом.

– Ну ма-ам, все на месте. Я специально в ванной это делал! – хвастаются мне. – Вот, уже все! Все хорошо!

Моим нервам было совсем не хорошо. Голова пульсировала болью, виски сдавило, пальцы задрожали. Не помню, как собралась. Не помню, как говорила что-то Дине и ещё паре знакомых врачей. Как сбросила халат, быстро оделась и подхватила все свои сумки. Удалось вызвать такси – хотя пальцы так тряслись, что едва смогла открыть нужное приложение.