Однако похожую идею, пусть не параллельных, но сосуществующих рядом вселенных, подхватили астрофизики. Уже в 80-е годы прошлого столетия у многих ученых сформировалось убеждение, что данная смелая гипотеза может стать одним из краеугольных камней новой парадигмы о структуре мироздания. Главным поборником этой красивой гипотезы стал Андрей Линде, наш соотечественник, сотрудник Физического института им. Лебедева Академии наук, а в дальнейшем профессор физики Стэнфордского университета. Ученый-теоретик строил свои рассуждения на базе модели Большого взрыва, в результате которого возник молниеносно расширяющийся пузырек – зародыш нашей Вселенной. «Но если какое-то космическое яйцо, – рассуждал профессор, – оказалось способным породить наш мир, то почему нельзя предположить существование других подобных яиц?» Задавшись этим вопросом, А. Линде построил модель, в которой инфляционные (inflation – раздувание) вселенные возникают непрерывно, и рост их количества не ограничен ни Пространством, ни Временем. Таким образом, по представлению А. Линде, материальный мир являет собой вечно расширяющуюся пустоту, в которой не прекращается процесс рождения новых космических образований, подобных нашему. Поразительно, но знаменитый ученый интуитивно нащупал лишь то, что было высказано еще древними мудрецами Востока. Случилось так, что оригинальная гипотеза на деле оказалась далеко не новой, что может произойти еще не раз на длинном пути поисков ответа на вопрос, как зарождалась наша Вселенная. Об этом в свое время предупреждал известный астрофизик Роберт Джастроу, коллеги которого отвернулись от него только за то, что он посмел усомниться в могуществе человеческого разума, отдав приоритет в изучении основ мироздания не ученым, а теологам.

Роберт Джастроу предупреждал:

«Для ученого, который прожил со своей верой в силу разума, все кончается как дурной сон. Он взобрался на гору невежества, он собирается покорить самый высокий пик, он подтягивает себя к последнему камню, и его поздравляет группа теологов, которые сидели там столетиями».

Но коли речь зашла об отношении к религии выдающихся ученых, то невозможно не упомянуть и Исаака Ньютона, считавшего свои богословские изыскания делом не менее важным, нежели работу в области естественных наук. Нельзя оставить без внимания и Альберта Энштейна, которому принадлежат следующие слова:

«Всякий, кто серьезно занимается наукой, приходит к осознанию того, что в законах природы проявляется Дух, который намного выше человеческого, – Дух, пред лицом которого мы с нашими ограниченными силами должны ощущать собственную немощь. В этом смысле научные поиски приводят к религиозному чувству особого рода, которое действительно во многом отличается от религиозности более наивной».

Примечательно, что однажды на вопрос журналистов, как он делает открытия, Энштейн ответил: «Я просто обращаюсь к Богу, Который создал все эти законы, и спрашиваю у Него, как они работают». Неожиданный ответ великого ученого был воспринят очередной остротой. Газетчики весело посмеялись, а зря; человеку, далекому от проблем фундаментальной физики, было трудно понять, что открытия, сделанные Энштейном, выходят далеко за пределы обычного человеческого мышления. Не менее поражает еще один из его афоризмов, если учитывать, что сформулирован он не теологом, а физиком-теоретиком.

Предлагаем вдуматься в сказанное великим ученым:

«Чем больше наука постигает физический мир, тем более мы приходим к выводам, которые можно разрешить только верой».

А что касается веры, то очень остроумно и по-философски глубоко и точно звучат слова известного астрофизика Николая Работнова: