Томмелиса не раздумывая бросилась наверх, к стальной турели, на которой был закреплён зенитный пулемёт.
Она передёрнула затвор, щёлкнула предохранителем и, повернув оружие, вдавила гашетку.
Очередь срезала камыши, заставив шефа младшего офицера упасть лицом в прибрежную тину, гнусно пахнущую тухлыми улитками. Томмелиса перевела слегка дымящееся дуло на пирс. Пулемёт сплюнул очередную порцию свинца, и щепки словно брызги полетели в разные стороны.
– Матерь божья! – закричал матрос Жермен, который доплыл до причала и трусливо спрятался под ним.
Томмелиса прищурила черноокий глаз и снова вдавила гашетку. Натянутый канат лопнул, отпуская катер на свободу. Израненный пирс, устало застонав, рухнул, погребя под собой орущего матроса.
Катер ушёл в «чистую воду», развернувшись, фыркнул дизелем и на всех оборотах устремился к устью реки.
Томмелиса сбежала вниз. Подскочив к Шметтелю, радостно запрыгала вокруг него, повторяя:
– Мы их сделали! Мы их сделали!
Они дружно рассмеялись. Шметтель попытался поддержать Томмелису в её скачущей радости, но тут же, зажав окровавленный рукав, застонал от боли.
Девушка осмотрела ходовую рубку и, заметив ящик с красным крестом, побежала к нему.
– Конечно, весь спирт выпили! Бинтов вообще нет. Хорошо хоть йод чудом уцелел.
Она поболтала содержимым бутылки из тёмного стекла, разглядывая её на просвет. Потом, вернувшись к Шметтелю, расстегнула манжет его гимнастёрки и, разорвав рукав, открыла рану.
Шметтель, стоя у приборной панели, спокойно маневрировал, обходя извилистые повороты реки, держа штурвал здоровой рукой.
– Тебе повезло, кость не задета, а пуля прошла на вылет. До свадьбы заживёт!
– У тебя на лице кровь, – обеспокоенно сказал Шметтель, разглядывая Томмелису.
– А, ерунда, царапина…
– До свадьбы заживёт?
Они вновь расхохотались. Томмелиса оторвала подол своей ночнушки, потом разделила его на две части. Одну смочила йодом и аккуратно приложила к ране, а другую намотала, словно бинт, на руку Шметтеля. Повязку для надёжности она закрепила пояском со своей ночной рубахи.
Катер вышел из узкой протоки в широкую часть реки, и Шметтель сбавил ход.
– Слушай, Томми, где ты научилась пользоваться пулемётом?
– Там же, где и оказывать первую медицинскую помощь. Курсы молодого бойца. Кстати, знаешь, кто у нас их ведёт?
– Кто? – поинтересовался Шметтель, перестав морщиться от боли.
– Карл деревянная нога!
– Ха, Карл деревянная нога ведёт у вас ОВД?!
– Между прочим, хорошо ведёт, вот спроси у меня что-нибудь из военного дела.
– А вот и спрошу!
– А вот и спроси!
– А вот и спрошу…
Шметтель неожиданно ухватил Томмелису за талию, привлёк к себе и поцеловал в губы.
Она не сразу, но всё же отстранила его:
– Дурак!
– Прости, я хотел про пулемёт спросить…
Его щёки запылали румянцем.
– Пулемёт системы «Браунинг» M1917A1 – модифицированный вариант с изменённой ствольной коробкой, механизмом подачи и прицельными приспособлениями под новые типы боеприпасов. Длина ствола – 609 миллиметров. Скорострельность – 450— 600 выстрелов в минуту. Прицельная дальность – 1370 метров. Вид боепитания – лента на 250 патронов. Спусковой механизм позволяет вести только автоматический огонь… – отчеканила Томмелиса, а потом подошла к Шметтелю, посмотрела ему в глаза и неумело поцеловала в губы.
Они, наверное, так и целовались бы вечность, но тут неожиданно над катером с рёвом пролетел биплан.
Глава 3
Жуков качал крыльями, заходил с кормы, даже махал руками. Но на катере никак не реагировали на все его визуальные сигналы. Тогда Жуков, заложив крутой вираж, опустился до самой воды и на «бреющем» пошёл катеру в лоб. Маневр нужен был для того, чтобы посмотреть, есть хоть кто-нибудь живой в рубке.