Звали ее Патриция Перес Нуикс, она была дочерью испанца и англичанки и, как мне помнится, внучкой некоего загадочного эмигранта времен гражданской войны, который оказался в Англии вместе с более знаменитыми соотечественниками – такими как Бареа, Чавес Ногалес и, возможно, Сернуда[19]. Она тоже была билингв, но выросла в Лондоне и поэтому считала себя больше британкой, а в Испании провела всего три лета – то есть по сравнению со мной у нее все сложилось с точностью до наоборот. Карие глаза, быстрый и живой взгляд, искренний, легкий и заразительный смех, хотя ее веселость не была глубокой и стойкой. Пат хорошо знала, чего хотела, несмотря на крайнюю молодость (ее приняли на работу в посольство, едва она получила диплом, оценив очевидные способности). Решив закрутить со мной роман, она сразу и довольно беззастенчиво взяла инициативу в свои руки, а потом изо всех сил старалась не дать нашим отношениям сойти на нет. Хотя об их стабильности можно было говорить весьма условно, поскольку у нее была куча приятелей среди соотечественников, и, как ни абсурдно это прозвучит, во мне она видела некий неожиданный и занятный трофей (он доставался ей раз в месяц или раз в два месяца, не чаще), напоминавший о временах, которые казались ей героическими, то есть о временах холодной войны.

То, что для Пат та эпоха была почти легендарной, заставляло меня чувствовать себя динозавром, хотя холодная война завершилась совсем недавно и на нее, по сути, пришлась солидная часть моей жизни. Но, слушая Пат, я словно становился свидетелем превращения этой моей жизни в историю и древность, а когда такое происходит, мы с горечью задумываемся о смысле всего нами сделанного и подчас приходим к заключению, что мало что изменилось бы, если бы мы и пальцем не шевельнули, вообще не существовали на свете и не замарали своих рук.

Встречались мы всегда в ее квартире на улице Понсано, и она относилась ко мне со смесью теплоты и снисходительности (которую самоуверенная молодость часто испытывает к старшим), а также не скрывала горячего любопытства к мифам о былых временах, которое я не имел права утолить. Поэтому ей приходилось строить догадки, опираясь на сведения, почерпнутые из книг, а мои похождения просто выдумывать, как поступала на протяжении многих лет и несчастная Берта, только вот для нее в этом никогда не было даже намека на легковесность, или игру, или подражание военным байкам, в которых больше умалчивается, чем рассказывается.

Пат принадлежала к поколению акселератов и прагматиков, не знающих моральных дилемм, они не противятся своим желаниям в личном плане, зато четко выполняют служебные обязанности и не задумываются о цене царящих в мире порядков. Природная отзывчивость не мешала ей быть жесткой на службе, а ведь именно служащими были мы с ней, Тупра и премьер-министр, как не мешала быть беспощадной к тем, кто, с точки зрения ее начальства, вредил или угрожал Королевству, а одним из кураторов Пат был Тупра, как я очень быстро понял, хотя и не без удивления. Так что отношения со мной не были для нее чреваты ни проблемами, ни сомнениями и вряд ли могли оставить по себе память в душе. Иначе говоря, с этой девушкой никаких затруднений у меня не возникало.

Я еще не получил всей необходимой информации – полные донесения и отчеты мне должны были передать накануне отъезда, – но уже успел узнать от Мачимбаррены и Тупры, что две женщины из трех были замужем, а третья, возможно, была разведенной или вдовой – о ней в городе вообще мало что знали, поскольку она держалась замкнуто и редким знакомым о себе почти ничего не рассказывала. Если мне все‐таки придется ступить на зыбучую почву флирта или голого секса, то соблазнение замужних женщин может натолкнуться на сопротивление (скорее умственное, нежели физическое, поскольку все физическое совершается самопроизвольно, а потом достаточно всего лишь принять душ и смыть следы). Поначалу они якобы не желают обманывать мужа и обустраивать в своей повседневной жизни уголок для нового человека, и это создало бы для меня дополнительные и утомительные препоны. Если, конечно, дамы не привыкли к изменам, если их брак уже не успел дать трещину и они только и ждут удобного случая, чтобы подложить под него маленькую бомбу и взорвать окончательно.