Я прячу мобильный в сумку и ускоряю шаг. До кафе, где мы условились встретиться, остается несколько метров. Я останавливаюсь на полпути, потому что у входа паркуется знакомый автомобиль. Через минуту из него выходят двое: Глеб и высокая стройная блондинка. Если не ошибаюсь, ее я видела с ним в клубе. Интересно, он привез ее сюда, чтобы загладить вину?

На мгновение наши взгляды пересекаются. Глеб смотрит в мою сторону, едва заметно кивает, я делаю то же самое в ответ. Через секунду он обнимает девушку за талию и ведет ее в кафе. Даже дверь перед ней открывает. Ну точно – искупает вину за то, что продинамил в клубе.

Появляется шальная мысль никуда не идти, но потом я расправляю плечи, гордо вскидываю подбородок и бубню себе под нос “Еще чего!”. Если ему неприятно меня видеть, пусть смотрит на свою спутницу. Вот уж там точно приятное глазу зрелище: брови и губы на пол-лица.

Внутри кафе мне не приходится осматриваться в поисках подруги. Я точно знаю, что она сидит за нашим столиком у окна и даже готова поспорить, что ее заказ – латте с соленой карамелью и круассан с шоколадным кремом.

— Ты видела? — шепчет Дина, стоит мне присесть за столик.

— Видела что?

— Багрова. Справа от нас. С той самой белобрысой пришел.

— Не видела, — говорю равнодушным голосом и беру со стола меню. — Видимо, искупает вину за динамо.

Динка начинает смеяться, я пытаюсь прочитать меню, но мысли расползаются. Когда подходит официант, дублирую заказ подруги. Латте с соленой карамелью и круассан с шоколадом.

— Ты же терпеть не можешь соленую карамель, — замечает Дина.

— Захотелось.

Я непринужденно пожимаю плечами и впиваюсь в подругу взглядом:

— Помнишь, ты говорила, что Мишина продает свои картины?

— Помню. Она с десяток уже продала. Одну, я слышала, аж за тысячу баксов.

— Неплохо.

— Очень дорого! — возмущенно фыркает Дина. — Ты ее мазню видела вообще?

— Ты же знаешь, что главное – подача. Любую мазню можно продать дорого.

Когда официант приносит латте, разговор приходится прекратить. В это время я натыкаюсь взглядом на зеркало за спиной Леры. В его отражении вижу Багрова и прямую спину его спутницы. Вот смотрит он почему-то не на нее, а в это же зеркало, прямо мне в глаза. Я опускаю взгляд в латте и начинаю на себя злиться. Я обещала себе, что не буду обращать на него никакого внимания. Данные себе обещания нужно сдерживать.

— Я почему тебя спросила, — возвращаюсь к разговору с Диной. — Ты не в курсе, где она картины продает?

— А тебе зачем? — настороженно спрашивает подруга.

— Деньги нужны. Хочу пару своих выставить.

Динка ошарашенно на меня таращится. Я обещала никогда и ни за что не продавать свои работы, но… ситуация вынуждает. Мы с Борей говорили за завтраком. Работать мне действительно не вариант. Тогда не останется времени на учебу и рисование. А это то, что приносит моей душе покой. Когда я беру в руки кисточку, я притрагиваюсь к прекрасному. Обменять это на душный ресторан, униформу официантки и поднос в руках было бы кощунством.

— Не смотри так, Дина. Ситуация требует. Я и сама не в восторге.

— А что случилось?

— Борька за кредит по машине денег должен. Он месяц назад сменил работу, была задержка с зарплатой, и получилась просрочка. Набежали проценты, и их нужно перекрыть. Хочу ему немного помочь.

— Я могу занять тысяч десять. Этого хватит?

— Картины все равно придется продать, — говорю невесело. — Я не хочу вешать долг на брата. Это должна быть помощь.

— Мишина на аукционе продает. Ставит свою цену, за которую готова продать работу, открывает аукцион, ей приходят ставки в течение недели, допустим, и она потом выбирает самую большую цену. Максимум у нее тысяча долларов был, она сама хвасталась.