«Торговля ведется в несанкционированных местах», – помечаю в блокноте и снова отвлекаюсь на сообщение Морозова.

«Феликс, эту писанину так оставлять нельзя. Тут на несколько статей УК можно раскатать. Клевета, в первую очередь. Надо привлечь».

«Ты о чем?» – отвлекаюсь от помидоров и парка.

«По ссылкам пройди!»

Иду послушно и охреневаю. Вот, блть, в коррупции меня еще не обвиняли. Как там говорил Верещагин:

«Я мзды не беру, мне за державу обидно».

И я не беру. Своим помогаю, чем могу, за долю малую. А чужих сторонюсь. Никогда нигде замечен не был. Тесть бы предупредил. Так откуда дровишки, мать вашу?

Сжимаю пальцы в кулак. Ритмично постукиваю рукой по кожаному дивану и выдыхаю. В любом случае покер-фейс сохранить надо. Ни в коем случае нельзя дать слабину. Налетит воронье и заклюет, нафиг.

Водитель время от времени косится в зеркало заднего вида. Наблюдает. Тоже знает, падла. Читал. И секретарша в курсе. Иначе бы не сказала, что больше никто не придет.

Интересно, чьих это рук дело? Я же еще в должность толком не вступил, а на меня уже ведро помоев вылили.

– Ну, это вы зря, – бурчу себе под нос, перечитывая по диагонали дурацкий пост. – Очень зря!

– Вот я и говорю, бред какой-то! Вы же только к нам в Шанск приехали. Откуда вам знать Годарова и Манучарова, спрашивается? – высказывает свое особо ценное мнение мой личный водитель. Гена, кажется.

– Мы знакомы, это не секрет, – пожимаю плечами. – Вместе в университете учились. У Тимура семейный бизнес, Руслан сам построил свою империю. Как и что, я не вникал. Даже когда их проверяли, никогда не вмешивался…

– Почему? – изумленно смотрит на меня Гена.

– Не просили, – усмехаюсь криво и добавляю спокойно и немного вкрадчиво. – А вот авторам и админам каналов я не завидую. Просто так взять и на ровном месте срок с пола подобрать. Это постараться надо.

– Да они про всех пишут, – морщится Гена. – Больше всех нашей первой леди достается. То не так оделась, то не так причесалась.

– Ну, я постараюсь добыть этим законодателям мод путевку по линии УФСИНа. Там их и оденут как надо, и подстригут.

– Правда, искать будете? – обалдело смотрит на меня Гена. Видимо, знает что-то или догадывается. И пробивает. Ну что ж, дружок, лови информацию из первых рук и передай кому следует.

– Обязательно будем искать и найдем. И шаловливые ручонки делом займем. Шить-строгать их быстро научат.

– Да неужели за такое сажают? – охает водитель. – Балуется кто-то. Несерьезно все это, Феликс Алексеевич!

– Несерьезно, когда лично тебя не касается, – обрываю пустой треп. – А потом все становится очень серьезно. Если завтра о тебе напишут, что ты – зоофил, и котиков трахаешь? Что тогда? Ты что будешь делать? – спрашиваю и не жду ответа.

Машина тормозит около здания прокуратуры. Выхожу, а Гена, видимо, поднимает выпавшую челюсть. Иначе бы ответил что-нибудь.

«Капец – ситуация», – задумавшись, поднимаюсь по мраморной лестнице купеческого особняка. Мажу взглядом по сторонам. Народ старается отвернуться или опустить глаза. Кое-где мелькают злорадные улыбочки.

Ну, погодите, суки! Не на того нарвались. Дело мне нужно! Важное и срочное. И желательно, очень простое. Бабку-пенсионерку, может, кто обидел, или незаконная застройка около реки.

– Жалобы мне на стол, – командую, проходя к себе в кабинет.

Всего три – негусто. Сильно не развернешься, но хоть одна должна выстрелить.

Две кляузы я откладываю сразу. Одну, сразу видно, писал сумасшедший. Его кто-то облучает по месту прописки, а вторая – трудовой спор. ИП Дроздов В.Ю. не выплатил заработную плату в полном объеме.