— Ты в порядке? — спрашивает вдруг обеспокоенно. Начальник у меня сам в разводе, только изменницей жена его оказалась, бросила с двумя дочками и уехала на поиски лучшей жизни. Мы всем отделом на подарки его двойняшкам складываемся на все праздники. Девчонкам приятно, а нам только в радость, потому что когда дочки в настроении, Белов сам цветет и добреет. — Если что, можешь написать заявление на отпуск без содержания на две недели.

— Я что, так плохо выгляжу?

— Нормально выглядишь, но разводиться — занятие хреновое. Думай, в общем, — кивает и садится на свое место. Вот и поговорили.

До обеда мы напряженно молчим. В кабинете все время душно, я без конца обмахиваюсь какими-то не слишком нужными документами. Не помогает даже открытое на проветривание окно. В тишине только хуже становится. Стук клавиш раздражает. Упавшая ручка и вовсе до истерики меня доводит, потому что не удержала. Вообще ничего хорошего в своей жизни удержать не могу, все валится и катится от меня подальше.

Как только приходит время перерыва, пулей вылетаю из кабинета. Смахиваю случайные слезы. Я, оказывается, эти два дня просто пряталась. Не понимала, что происходит. А теперь кроет, да так сильно, что хочется в угол забиться и прореветься. Пока иду к кафе, где мы всегда обедаем, набираю маму. Мы с ней все выходные только по переписке общались. Не хотелось ни с кем разговаривать. Она же утешать снова будет, а я тогда точно слезами все залью.

— Кариночка, привет, — слышу улыбку в ее голосе и сама уголки губ вверх тяну.

— Привет, мам, — и вроде стараюсь не показывать, как плохо на душе, но интонации выдают. — Как у вас с папой дела?

— Поругались, — с порога ошарашивает мама. Они с папой почти всегда ссорятся. Кричат, скандалят — все на повышенных тонах, там прятаться надо в такие моменты, иначе заденет случайно, и окажешься во всем виноватой. Мы обычно либо в своих комнатах с Феликсом сидели, либо вообще из дома уходили. А тут, кажется, маме энергию некуда выплеснуть. — Ты представляешь, мы же в Таиланд хотели полететь на две недели. Билеты на послезавтра взяли, — про эту поездку мама мне все уши прожужжала. Она ее так ждала. У них годовщина должна быть через месяц, и папа заранее подготовился, подарок подарил, мы радовались всей семьей. — А он заявил утром, что никуда мы не летим, потому что у него соревнования вдруг решили провести, и теперь ему нельзя отвлечься!

— Может, еще получится все решить, — утешаю, хотя знаю, что папа вряд ли передумает. Там хочешь не хочешь, а быть надо. Потому что важные спонсоры приезжают, и надо каждого умаслить.

— Да как же! Вот надо возвращать все, а у меня сердце кровью обливается. Но одна не полечу, — она всхлипывает, и мы обе замолкаем. Я вдруг во всем этом выход для себя вижу. Уехать подальше, где никого не будет: ни Леши, ни Тимура. Никаких выяснений отношений, никакой работы и натянутых улыбок, только Сиамский залив, песок и вкусные коктейли. То, что нужно, чтобы исцелиться и вернуться в прежний ритм.

— Мам, а давай вместе полетим, а? — предлагаю. — Я Тима к вам закину, папа присмотрит. А мы вместе с тобой отдохнем. Белов узнал, что мы разводимся, предложил две недели за свой счет взять.

— Я как-то и не подумала тебе предложить, дочь, — задумчиво произносит. — А знаешь что? Давай! Будет девичник, — соглашается самая лучшая на свете женщина, а мне вдруг грустно становится.

За две недели многое может измениться. Я стану прежней собой. Тимур найдет еще какую-нибудь не сильно сопротивляющуюся его вниманию пассажирку. И так наши пути разойдутся, скорее всего, навсегда. Только кофта его останется в шкафу висеть.