Я старалась не думать о том, как мой побег выглядел стороны. И так ясно, что все плохо. Мужики то, может, и не обратили бы внимания, но вот Мелена…

Продышавшись, я умылась, поправила смявшийся макияж и, кое-как собрала в кулак всю свою смелость вместе с выдержкой и вышла из убежища.

В холле меня ждали ВСЕ. Взволнованный муж-мерзавец, гадкая рыжая подруга Артура, старшие братья Бархановы. При моем появлении они все уставились на меня, вызывая стойкое желание развернуться и бежать куда глаза глядят.

— Ник, это что такое было? — спросил Кирилл, — Ты позеленела и сбежала. Мы все испугались.

Глаза голубые, яркие словно летнее небо. Смотрят так, будто пытаются внутрь забраться, на подкорку, разворошить все там к чертовой матери.

— Все в порядке. Мне просто стало не хорошо.

Под прицелом чужих взглядов хотелось провалиться сквозь землю. Я будто голая стояла на центральной площади, а вокруг ходил любопытный народ, рассматривая меня со всех сторон. Балансировала на самом краю обрыва. Легкое дуновение ветра и сорвусь в пропасть. И ухватиться не за что. На моей стороне никого нет.

— Так, вас можно поздравить? — промурлыкала Мелена, вбивая своими словами последний гвоздь в крышку моего гроба.

— С чем? — сипло, будто через силу поинтересовался Артур, не отрывая от меня растерянного взгляда.

— Ну, что ж ты какой недогадливый. Племяш у тебя скоро родится. Так ведь, Вероничка?

Артур шумно втянул воздух в легкие, и я чуть не задохнулась от того коктейля эмоций, что на миг прорвались в его взгляде. Боль, ревность, бессилие. Все это принадлежало только мне. Та маска равнодушия, за которой он прятался в последнее время, с треском рассыпалась, как карточный домик, оголяя настоящие чувства. 

От этого жутко до дрожи, самой больно так, что хочется броситься к нему и обнять, прижаться, никогда не отпускать. Вымаливать прощение за то, в какой кошмар превратилась наша жизнь. 

Кирилл тоже смотрел. Впился в меня взглядом лютого хищника, готового к броску.

Скрываться больше не было смысла. Мерзавец все понял. На красивых губах расцветала победная улыбка, а голубых глазах полыхал триумф.

— Вероника! — он ринулся ко мне, расталкивая всех остальных, — солнце мое.

Меня парализовало. От горечи поражения, растекающегося по венам, от жуткой паники кольцами, оплетавшей с ног до головы.

— Ты знала, да? — с мягким укором спросил он, крепко схватив за плечи, — Знала и не сказала?

Гад все правильно понял, моментально анализируя мое поведение в последние дни.

— Подозревала, — прохрипела, не чувствуя под собой ног.

— Иди ко мне, — обнял, зарываясь руками в волосы. Прижал к себе, будто действительно рад до одури.

Я почувствовала его дыхание на своем виске.

— Знала, — прошептал едва различимо, — прекрасно знала.

Я тихо всхлипнула, выдавая себя с головой.

— Какие же вы молодцы! — умилилась Мелена.

Киру показалось мало объятий. Ничуть не смущаясь остальных, он опустился передо мной на колени и, обнял за бедра и прижался лбом к животу. Меня трясло. Я чувствовала, как на меня смотрит Артур, но боялась поднять взгляд. Вместо этого таращилась на блондинистую макушку мужа и хотела только одного. Заорать во весь голос, завизжать, так чтобы окна во всем доме повылетали. 

Этому ублюдку снова удалось всех уделать.

 

***

 

 

 

— Артур! — Мелена надула губы, вызывая у меня глухое раздражение.

Вроде нормальная баба, которая прекрасно знает свое место, но иногда ни с того, ни с сего включает стерву-собственницу, и начинает выносить мозг. Вот как сейчас.

— Мы же хотели провести вечер вместе!

Я не хотел. Я уже давно ничего не хочу. Никаких совместных вечеров, ночей и пробуждений. Перепихнулся для здоровья, напряжение скинул и дальше пошел. Все остальное — мимо. Хватит уже, нажрался большой и чистой любви. Как вспомнишь — кишки сводит.