Но потом улыбка сползла с её лица.

– Должно быть, моё кольцо выглядит совершенно заурядным по сравнению с твоим бриллиантом, Айви. Можно… – Она покачала головой. – Нет, было бы ужасно невежливо с моей стороны просить тебя…

– О чём? – спросила я.

– Я хотела попросить тебя дать мне взглянуть на него, – застенчиво сказала мисс Олвейс. – Прости меня, пожалуйста. Я не должна просить о таком.

Разумеется, я поклялась не показывать камень никому. До самого бала в честь дня рождения Матильды. Но мисс Олвейс была всего лишь добродушная дурочка. Что плохого в том, что она посмотрит?

– Подойдите ближе, и я покажу вам, – тихо сказала я.

Мисс Олвейс придвинулась ко мне, спрятав руки за спиной.

– Только если ты точно этого хочешь, – сказала она с умилительной настойчивостью.

Она стояла близко-близко. Когда я обернулась, чтобы поискать на прикроватном столике ножницы, то почувствовала её дыхание на своей шее.

– Ты не представляешь, как много это для меня значит, Айви, – призналась мисс Олвейс. – Тебе этого никогда не понять.

– Не переживайте так, дорогуша, – посоветовала я, распутывая руками маленькие стежки. – Это всего лишь дурацкий бриллиант. Хотя, должна признать, на мне он смотрелся великолепно.

Когда я обернулась, рука мисс Олвейс летела ко мне. В ней было зажато что-то блестящее, оно отразило свет свечи и на миг ослепило. Оно мчалось прямо на меня, со свистом рассекая воздух. Я и дернуться не успела. И так же внезапно рука мисс Олвейс застыла. В ней были ножницы. И они были направлены прямо мне в сердце. Что выглядело несколько пугающе.

– Мисс Олвейс?

Бедняжка казалась совершенно сбитой с толку. Тихий возглас изумления сорвался с её губ. Ножницы едва не выпали из руки.

– Что… что ты сказала?

– Осторожнее с ножницами, дорогуша, – посоветовала я, насупив брови.

Мисс Олвейс залилась краской. Опустила глаза на злополучные ножницы:

– О боже… Да, конечно. Я нашла их на письменном столе. И так торопилась передать тебе, что чуть было… Ох, Айви, умоляю, прости меня. Это всё, должно быть, от волнения.

Я взяла у неё ножницы:

– Да, дорогуша, вы ужасно впечатлительны.

– Айви, ты сказала, что примеряла ожерелье?

Я кивнула, начиная резать стежки:

– Всего на секундочку. Не вижу в этом ничего страшного. Правда, потом я потеряла сознание и очнулась только от вашего стука в дверь.

– Не… не могу поверить, – пробормотала она.

– Ой, да всё уже хорошо, – браво сказала я. – Камень, как я уже говорила, целёхонек, а обморок продолжался всего лишь минуту или две.

Мисс Олвейс натянуто улыбнулась:

– Ты не перестаёшь меня удивлять, Айви!

Покончив с самодельным швом, я сунула руку в карман, чтобы достать ожерелье. И вдруг рука мисс Олвейс, будто атакующая змея, метнулась ко мне и схватила за запястье.

– Не надо! – сказала она.

– В чём дело, дорогуша?

– В коридоре какие-то голоса! – Мисс Олвейс в тревоге покосилась на дверь.

– Наверняка пассажиры просто идут по своим делам. – Мне уже не терпелось показать алмаз мисс Олвейс – во мне теплилась надежда, что она буквально лопнет от восторга (что было бы, конечно, прискорбно, но зато какое приключение!). – Не волнуйтесь, дорогуша. Нам совершенно ничего не грозит.

Но мисс Олвейс не пожелала мне верить. Только что она аж истекала слюной, мечтая увидеть камень, а теперь отказывалась даже одним глазком взглянуть на него. Сказала, посмотрит как-нибудь в другой раз. И поспешно выпроводила меня из своей каюты, пожелав спокойной ночи.

– И вот ещё что, Айви, – напутствовала она меня, выталкивая в коридор. – Не забудь хорошенько запереть дверь. С таким бриллиантом надо соблюдать крайнюю осторожность. Воры повсюду. Ты ведь будешь осторожна, Айви?