Через мгновение я вылетела из машины, громко хлопнув дверью – так, что Евгений аж подпрыгнул на месте. И удивленно уставился на меня. Игнорируя его взгляд, я прищурилась и медленно пошла вокруг, направляясь к водительскому месту.

Не хотите по-хорошему пускать нас к эльфам?

Значит, придется по-плохому.

– Алла, ты…

– Завершай поездку. Дальше я поведу.

– Но… – Евгений беспомощно всплеснул руками. – Тут же повреждения. Надо все отфоткать, описать, отправить в офис компании, потом ждать…

Я повертела головой из стороны в сторону.

– Что-то я моря поблизости не вижу.

– В смысле?

– Чтобы ждать у него погоды.

– А, ты шутишь, – улыбнулся он. – Тебе идет…

Наверно, это было последней каплей.

– Не хочешь – просто оставайся здесь. И превентивно испытывай ужас.

– Зачем ужас?

– Ты уверен в том, что я умею водить? – я распахнула дверь, влезла на водительское сиденье и зашипела на Сигизмунда, который вздумал удивляться. – Я вот – не уверена. Но, по некоему приятному совпадению, сейчас машина записана на тебя. Удобно, правда?

Не знаю, чего я ожидала от экзальтированного романтика Евгения. Что он грудью падет на капот машины, прижмет ладони к горячему металлу и возопит: «О нет, Алла, не уезжай, я сам должен управлять каретой»? Или что он срочно сочинит и тут же продекламирует приличествующее случаю стихотворение?

Вместо этого он вздохнул, возвел глаза к небу, а потом устремился к задней двери. Проворно ее распахнул и полез на сиденье.

Тогда я тоже вздохнула. За последний час гражданин поэт меня изрядно утомил.

Или меня, скорее, утомил Сигизмунд, который пользовался любой возможностью, чтобы отпустить шпильку в адрес никудышных романтиков?..

– Серьезно, – сказала я. – У меня кончилось сентиментальное настроение.

– Ты прекрасна в любом настроении, – ответствовал Евгений.

– Я не хочу никого видеть. Кроме Сигизмунда.

– Я могу наклониться так, что пропаду из зеркала заднего вида. Ой! Тут зеленая куколка на полу лежит. Твоя?

Бедная, бедная фея абсента.

Ладно. Последний, бронебойный аргумент.

– Я не умею водить машину.

– У каждого свои недостатки!

Вот тут мы с Сигизмундом переглянулись, не выдержали и стали ржать.

А просиявший Евгений, вопреки собственным заверениям, тут же возник в зеркале заднего вида.

– Дурдом на выезде, – подытожил происходящее Сигизмунд.

Я молча кивнула, потому что сама не сумела бы сформулировать лучше. Потом обернулась и внимательно посмотрела в глаза влюбленному поэту.

– А если серьезно, то зачем ты полез в машину?

– Хочу убедиться, что ты нормально доедешь… ну, на Парнас. И это… за каршеринг плачу я. Иначе было бы не по-мужски.

– Ладно. Только давай договоримся. Никаких стихов больше.

– Почему? – искренне удивился он.

– Чтобы не сбивать мне прозаический настрой, – отрезала я, повернулась, взялась за руль и выжала сцепление.

Нет, водить я, конечно, умела. Научилась еще в середине двадцатого века, когда машин на дорогах было совсем мало (надо сказать, ездить тогда было гораздо приятнее!). И с тех пор регулярно обновляла навыки, чтобы не отставать от технического прогресса. Да, с холодным железом было довольно мерзко взаимодействовать, но я исходила из логики: надо владеть всем арсеналом средств, предлагаемых миром. Вдруг придется куда-то быстро добираться, а магический резерв будет исчерпан? И вот. Наконец такой момент настал. Как в воду глядела.

Выехав на проезжую часть, я замерла на секунду, прикрыв глаза, и вызвала в памяти карту Петербурга. Я знала его от и до. Сумела бы с закрытыми глазами пройти по катакомбам и подземным ходам с севера на юг, по волшебным тропам – с запада на восток… правда, не сейчас. Сейчас я могла пользоваться только знаниями верхнего, физического плана Петербурга. Но и этого хватало.