Сначала в отверстии показались ступни Тобиаса, потом из колодца выскользнуло все его смуглое тело. Плечи его покрывали ссадины, он кашлял и отплевывался, наглотавшись воды.

– Когда-то это был хороший туннель, – объявил он. – Ведет к реке. Сейчас забит песком. Трудно пробраться. Одно место очень узкое. Но призрак проскользнет всюду!

– Призрак! – гневно повторил майор Смит. – Неужели ты думаешь, Тобиас, что призрак… кто бы он ни был… Ты думаешь, через этот колодец пробрался дакота? Если речь идет о жизни и смерти или о том, чтобы спалить весь наш форт, враг на многое способен!

– Дакота без труда проберется. Он сильный и ловкий. Может долго выдержать под водой. Харри из реки по туннелю пробрался в дом, спрятался, поджег форт и снова через колодец ушел в реку.

– Без труда! – вскрикнул Смит. – Он без труда проберется в форт, а его краснокожие тоже без труда уйдут с нашим украденным оружием, пока мы тут сидим и думаем, какую штуку сыграл с нами их вождь. Этот мерзавец точно знал, зачем едет к нам в форт и зачем устраивает это представление. Только чтобы задержать нас, только чтобы не дать нам догнать его людей, которые с оружием прорываются в свои охотничьи угодья! Он от нас ушел, а мы стоим с пустыми руками перед разрушенным пограничным постом!

– Хау, – хмыкнул Тобиас, и комендант бросил на него свирепый взгляд.

Лейтенант Роуч спросил, не позволят ли ему высказать свое мнение.

– Разрешите задать вопрос? – начал он, скользкий, как угорь, упиваясь неудачами коменданта и пытаясь скрыть свое злорадство.

Смит кивнул.

– Адамс, – приступил он к расспросам, – насколько мне известно, ты уже бывал в этом блокгаузе, прежде чем здесь расквартировали гарнизон?

– Да, я приехал сюда за день до его прибытия.

– То есть в любом случае два года тому назад. И ты ничего не знал об этом колодце? Или ничего не сказал нам об этом?

Адамс отвернулся от Роуча и обратился к Смиту:

– Майор! Я ничего не знал о колодце. Наверное, до сегодняшнего дня он был очень хорошо присыпан землей. Но я помню, что в ночь накануне вашего приезда в этот дом два человека, а именно Красный Лис и Бен, исчезли отсюда. До сих пор я не мог взять в толк, как им удалось бежать. Теперь я понимаю, как они это устроили. Возведя это строение, Бен проложил себе путь к отступлению, сделал запасный выход, который одновременно служил и водоводом. Я только удивлен, что дакота о нем знал. Ведь тогда он не поймал этих двоих…

– Я только удивлен, что мы до сегодняшнего дня о нем не знали! – не унимался Смит. – Адамс, этим признанием ты лишь усугубляешь свою вину. У тебя было два года, чтобы догадаться, как отсюда удрали эти негодяи, два года ты спишь на этом полу и ничего не замечаешь? Ты тупой крестьянин, сколько раз я тебе говорил, а не солдат! Я раскаиваюсь, что доверил тебе пограничный пост, и вообще доверяю тебе в последний раз! Какая небрежность, какая безответственность, какое нежелание думать о важном деле! Ты виноват в том, что мы лишились форта!

– Тогда я могу уйти.

– Если бы у тебя была хоть капля чести, ты бы сказал, что искупишь вину ценой собственной жизни! Но у тебя жалкая крестьянская душонка!

Адамс промолчал, а Роуч поглядел на него с нескрываемой торжествующей насмешкой.

Тем временем наступила темнота. Над безлюдной, негостеприимной прерией одна за другой загорались, мерцая, звезды. Гарнизон принялся устраиваться на ночлег со всевозможными мерами предосторожности. На большом расстоянии от сгоревшего форта разместили тройное кольцо часовых. Теперь, когда от блокгаузов почти ничего не осталось, рядовые предпочитали спать возле своих лошадей. Для майора и для Кейт из одеял, которые забирал с собой отряд во время вылазки, в рабочем кабинете коменданта соорудили две постели. Там же сохранился тяжелый дубовый стол с обугленной столешницей и нижняя часть внешней стены. Поначалу Кейт отвели постель в погребе, находившемся под комендатурой; он был пощажен взрывом и мог считаться самым безопасным местом в форте. Но девушке сделалось не по себе в пыли, духоте, тьме и тесноте, и в конце концов ей тоже позволили спать под открытым небом.