Но больше всего я любил бывать на авиазаводе, в просторных высоких ангарах, где гордо стояли самолёты, уже готовые к тому, чтобы стать другом прилетевшего за ним лётчика.

***

Переломный сорок третий… Мне уже шестой год.

Чёрно-белая фотография. Ёлка в детском саду авиазавода. Новогодний праздник. Ёлка наряжена стеклянными шарами, пиками, хлопушками, силуэтами зверей из разноцветной фольги. Игрушки тоже изготовлены на заводе из отходов производства (некоторые игрушки той поры сохранились, ими дорожу).

На переднем крае у ёлки трое ребятишек, играющие персонажей из сказки «Три поросёнка». Светлые (наверное, розоватые) комбинезончики, шарфики бантом и чёрные шляпы-котелки. Руки у детей согнуты в локтях, подняты над плечами. Крайний справа – это я, хорошо, контрастно получился. Выражение лица очень наивное, нежное. Тёмные глазки, взгляд выдают и характер – очень доверчивый, порой до наивности.

В период разгула Перестройки 90-х, когда в «оборонке» зарплату не платили, многие сотрудники бросились в торговлю, в предпринимательство. Мне также предлагали возглавить некоторые АО, но жена отнеслась к этому отрицательно, с улыбкой любящей женщины сказала: «Посмотри на это фото. Выражение лица не изменилось, такой же наивный, доверчивый. Тебя любой обманет».

Но пока ещё война… И ёлка в детском саду. Детям были подарочки от Деда Мороза в виде двух конфеток под ёлкой. Но мне конфеток не хватило. Я тихо заплакал. Заведующая начала разбор ситуации, оказалось, что две конфетки прикарманила одна из воспитательниц. Воспитательница расплакалась, вернула конфетки… Наверное, уволили – больше я не видел её. Теперь через много лет, мне стыдно, и я сожалею, что поднял шумиху из-за конфеток, надо было промолчать – ведь у неё тоже, наверное, были дети. Но я-то был ребёнком…

Переломный сорок третий… И встреча Нового года для взрослых, в нашей комнате, метров 20-ти, где живут мама, папа, я и бабушка. И главный тост – конечно, за скорую Победу. И главный гость – прямо с фронта в краткую командировку приехал друг детства отца – майор Александр Давидович Крутянский, главный связист одной из армий. После войны Александр Давидович, закончив артиллерийскую академию в Ленинграде, станет полковником и будет работать доцентом на кафедре в той же Академии.

С нами в Новый год подруга мамы Клава и киевские друзья-сослуживцы Лиза и Иосиф, дядя Сеня, так я его всегда называл, – это была уже дружба на всю оставшуюся жизнь. Лиза и Иосиф после войны работали в Москве, в конструкторском бюро вертолётов знаменитого Миля (создателя серии вертолётов МИ, выпускаемых до сей поры). Когда я учился в аспирантуре в Москве, я частенько останавливался у них. Таким другом был и дядя Сеня, он остался работать в Новосибирске, был очень уважаемым начальником отдела в конструкторском бюро авиационного завода. С нами ещё Константин Николаевич Мицкевич – авиа-технолог из Ленинграда, красивый крупный мужчина. В 37-м его арестовали в общем потоке специалистов, но с началом войны выпустили и прислали в Новосибирск на завод. В дальнейшем он вернётся в Ленинград и будет также работать авиа-технологом.

Война ещё идёт, но уже на переломе. Настроение приподнятое, оптимистичное. И главный тост: «За скорую Победу, за Победу!» Не помню, чтобы было шампанское или вино. Скорее всего, отмечали разведённым спиртом, его на заводе было много. Не помню тоста за вождя, хотя и это, наверное, было. И. Сталин зорким взглядом наблюдал за всеми с многочисленных портретов на заводе. Вождя чтили и мама, и папа. У нас был прекрасный портрет – И. Сталин прикуривает трубку. Такой портрет подарил «Сам» Александру Сергеевичу Яковлеву, он подарил копию директору завода генералу Лисицыну (не помню и.о.), а мама сотворила копию для нас. Конечно, многого мы тогда не знали. И жили только с мыслью о Победе.