Джонатан взошел на сцену. Он был немного бледен, лицо блестело от пота.

– Дорогая, давай спустимся в подвал, ты должна кое-что увидеть, – сказал он, утирая пот со лба и загадочно улыбаясь.

Мона вздрогнула. В ее глазах мелькнул неподдельный ужас.

– Немного позже, дорогой, – почти спокойным голосом ответила она.

– Нет, дело не терпит отлагательства, – настаивал Джонатан.

– У меня тоже дело неотложное, – голос Моны выровнялся и звучал совершенно естественно.

– У тебя не может быть неотложных дел, – хмыкнул муж.

– Может. Этот жульен с грибами надо постоянно помешивать, иначе он выкипит, и вонь будет невообразимая. Мы не сможем ночевать в этом доме несколько дней. Или ты согласен на некоторое время покинуть наше гнездышко? – лукаво улыбнулась Мона.

Покинуть гнездышко в планы Джонатана не входило. Если он планировал провернуть предыдущий сценарий, ему как раз надо было сидеть дома и изображать безутешного молодого супруга, от которого в неизвестном направлении сбежала жена.

Джонатан запнулся о лежащую на полу тещу и плюхнулся на стул.

– Я скоро закончу, дорогой. А пока выпей чаю, – Мона поднесла ему чашечку.

– Ладно, давай сюда свое пойло, – недовольно буркнул Кролик, принимая из рук жены чашку.

Он принялся медленно отхлебывать чай. При этом злодей умудрялся как-то особенно противно улыбаться. Мона продолжала энергично размешивать варево на плите. Допив чашку, Кролик многозначительно хмыкнул.

Аленка отвернулась от плиты и, нервно теребя передник, обратилась к мужу.

– Послушай, дорогой, – начала она.

– Это срочно? – поморщился Кролик.

– Посиди, пожалуйста, я должна тебе кое-что сказать. Это касается моей семьи. Я считаю, что ты должен знать. Хотя, конечно, изменить уже ничего нельзя.

– Это точно, – хмыкнул Кролик-Джонатан.

– Но ты все-таки был моим мужем и я не хочу от тебя ничего скрывать, – потупила глазки Мона-Аленка.

– Послушай, меня это не интересует, – Кролик сделал попытку подняться с кресла. – Ты сирота без братьев и сестер, это всем известно. А про твоих бывших мужчин я знать не хочу, меня это вообще не касается.

– Как раз касается, – довольно резко ответила Аленка. – Сиди спокойно, а то сейчас рухнешь и опрокинешь мой жульен. А я не хочу спать в окружении этой вони.

– Да не придется тебе здесь спать, – Джонатан на секунду потерял над собой контроль и понял, что чуть не проговорился.

Глазки у него забегали. Мона тоже поняла, и ее голос зазвучал уверенней.

– Сядь, я сказала, и выслушай. Это не займет много времени. То, что я сирота без сестер и братьев – это верно. А известно ли тебе от чего умерла моя мать?

– Никогда не интересовался. Наверное, от какой-то женской болезни? – пожал плечами Джонатан.

– А должен был поинтересоваться перед тем, как сделать мне предложение. Может быть, тогда все еще и обошлось бы. Ты не женился бы на мне и мог счастливо дожить до старости.

– По-моему, мы с тобой жили совсем не плохо, – Джонатан пытался понять, куда клонит его жена.

– Да, жили не плохо, – многозначительно сказала Мона. – Поэтому я и считаю, что должна все тебе рассказать. В благодарность, так сказать, за милый медовый месяц, – она даже хихикнула.

– Так какая ужасная тайна не дает покоя моей малышке? – в голосе Кролика сквозил искренний интерес.

Кажется, он даже позабыл о своих коварных планах на этот вечер.

– Так вот. Все дело в моей матери…

Привидение подняло голову и тоже изобразило живой интерес.

– Теща умерла от неприличной болезни? – с притворным участием поинтересовался Кролик.

Привидение поднялось на ноги и уперло руки в боки.

– О нет, если бы это было так просто, – вздохнула Мона. – То есть, неприличные болезни очень даже возможно, что были. Но дело не в этом. Все гораздо хуже.