– Пусть будет Пигги! – не выдерживаю я до окончания полного наименования одного из захватчиков, тем более, по выражению Равби, «тупого солдафона».

– Как только мы остались вдвоём с Пигги в пустом переулке, я что было силы толкнул его в какую-то незапертую дверь. Сам бросился бежать к ближайшему аэромобилю, который я заранее приметил на перекрёстке. И когда уже поворачивал за угол, высунувшийся из того дверного проёма Пигги отстрелил мне правую руку. На аэромобиле я сумел улететь из города. По радио пришлось всего один раз объяснить, что я действую якобы по заданию нашего лейтенанта. К сожалению, заправки аэро хватило добраться только до вашего дома. Точнее, к счастью. Ведь здесь я встретил друзей…

Мы с Кларенсами умиляемся, а я даже обнимаю Равби. Он подсказывает нам, что пора ложиться спать. Что мы и делаем – надо набраться сил перед тем, что предстоит утром».

Вика, Даша и я заходим за угол школы.

– Не бойтесь, проходите! – с ухмылками пропускают нас Хлынова, Лужнёва и Чайкина, вторая подпевала Хлыновой. Сами встают возле угла, вроде как отрезая нам дорогу обратно.

– Чё, зассали на «стрелу» приходить? – это Лужнёва.

– Девчонки вообще не знали, я им и забыла сказать. Как и забыла про вашу дурацкую «стрелу». Но давай говорить, раз уж на то пошло.

– Ты чё, реально дерзкая за лето стала, слышь? А ещё, сука, и забывчивая! – подключается девятиклассница Чайкина.

– И в чём моя дерзость? Вас остановить, когда вы хотите ни за что девчонку обидеть? Когда вы в классе …

– Бл..ь, ты в натуре ох..ла! – перебивая, наезжает Хлынова. – Сюда слушай! Чтобы нах..й отсела от новенького! Чтобы, бл..ь, на меня и на Кристину с Женькой еб..ник свой не разевала, да и вообще нах..й сиди ровно на жопе и … – но тут на Хлынову на саму наезжают.

Буквально. Бесшумно выехав из-за угла, огромный серебристый трак чуть подталкивает сзади Хлынову и Лужнёву и останавливается. «Крутые» девочки в натуральном шоке. Мы с подругами, разумеется, тоже поражены. Из кабины выпрыгивает Саша.

– Всем привет! – улыбается. – Как жизнь?

– Ты чё, мажорка, ох..ела? – несколько сбитая со своего прежнего тона, Хлынова уже не такая уверенная. – Пи..ец тебе, слышь, мажорка! – но ещё хорохорится. Чего не скажешь о её приятельницах.

– Так давай прямо сейчас, Марина, – подойдя вплотную к Хлыновой. – Чего ждать? Вот она я, здесь и сейчас.

Та молчит. Тогда Саша берёт её за грудки, при этом у Хлыновой рвётся одежда, поднимает над землёй, держит секунд пять, потом ставит обратно на землю. Достаёт из кармана пятитысячную купюру, суёт в нагрудный карман Хлыновой:

– Это тебе за пиджачок, – руку кладёт «крутой» на плечо. – Марина, я тебя прошу, чтобы в своём классе больше никаких конфликтов. Это понятно?

– Да, – выдавливает из себя та.

– Вот и славно. А теперь иди. Идите, девочки, вас, наверное, дома ждут. Всего доброго!

«Крутые» ретируются. Саша же смеётся:

– Вот за подобные «разборки» мама и ругает меня очень сильно! – мы благодарим её за помощь, она отмахивается: «Пустяки!». И как ни в чём ни бывало, продолжает.

– Гоняла домой за кроссовками. Подъезжаю к школе, слышу из-за угла какие-то голоса противно наглые. Решила глянуть, и тут бац! Девочки какие-то сами под колёса бросаются! Ладно, реакция хорошая, на тормоз вовремя нажала! И тут какой-то тормоз мне ещё и под ноги прыг! Ладно, реакция хорошая, на руки вовремя взяла, чтоб под ноги мои не угодила! А у неё ещё что-то пиджачок хилый попался, некачественный, как расползётся только! Ладно, реакция хорошая, раз, и даю ей денежку на качественный, помочь человеку, понимаешь! А то и под колёса бросается, и под ноги, и это в такой хлипкой одёжке!..