– Чувствуете запах? Сладкий такой. Как перебродившее тесто. Давай-ка, милая, посмотрим поглубже.

Доктор Флетч достал из своей сумки пинцет и намотал на него ватку, а следом всё из той же сумки появился ручной фонарь, который доктор протянул Рене:

– Посветите мне, пожалуйста.

Тот взял фонарь и с интересом рассмотрел его. Это приспособление явно было сделано не на каком-нибудь заводе, а скорее всего самим доктором. На чём оно работало, можно было только догадываться. Оспин открыл рот больной ещё шире и засунул пинцет поглубже. Это вызвало очередной приступ кашля, но доктору это похоже не мешало. Он работал с тем холодным профессионализмом, что и знакомые Рене коронеры.

– Вот, видите, ― Флетч гордо продемонстрировал коричневато-багровую ватку. ― Всё вот от этого! Сейчас посмотрим.

Доктор достал микроскоп, пристроил его на комоде и принялся рассматривать образец. Его лицо радостно озарилось, словно он нашел целое состояние:

– Определённо бактерия чёрной лихорадки. Чернушный паразит. Это моё название, ― молодой врач выпрямился, нервно протер линзы своих очков и водрузил их обратно. ― Уважаемый сэр, должен предупредить: я никогда не даю гарантии полного выздоровления. На выздоровление вообще. Сейчас всё зависит, скорее, от удачи и некоторого последовательного ухода. К сожалению, лекарства от лихорадки нет. И… ― он покраснел, вместе с тем смотря прямо и напряжённо, ― обязан вас предупредить, я не доктор. Не смог защитить диплом.

И тут же с жаром, затараторил:

– Видите ли, все эти доктора из академии весьма несправедливо отнеслись к моим изысканиям. Говорят, что все это какие-то там жидкости, эфиры и тлетворное влияние безделья. Ужас просто! Вы себе не представляете. Сидит какой-нибудь докторишка, ничего тяжелее пера в жизни не держал и рассказывает несчастной жене, что муж её от лени умирает, а тот на пяти работах без отдыху пашет. На самом деле это все, мистер Кафер, от усталости и голода. Организм, в силу отсутствия естественной возможности восстановиться, начинает пожирать сам себя, его иммунитет вследствие этого ослабевает, и когда больной заболевает, организм уже не может бороться. А все эти учёные докторишки… Тем временем, я спасаю до пятнадцати человек за месяц. А они сколько? Один, два, да и то вопреки их усилиям.

Его тирада оборвалась, и он отвёл взгляд.

– По крайней мере, вы, кажется, знаете, что делать, ― заметил Рене, который не особо хотел доверять хоть кому-то. ― Ведь знаете?

Докт… не доктор Флетч усердно закивал:

– Нам нужно очистить горло от гноя и слизи. Это не самый приятный процесс. Но если вы сможете мне помочь, то всё закончится быстро. Вам будет нужно только светить мне.

Рене пожал плечами. Оспин Флетч похоже был из тех людей, что живут исключительно ради своих собственных убеждений и по призванию. Он знал, что делает. Более того, делал это привычными отточенными движениями, не обращая внимания на кашель, судороги и стоны пациентки. Использованную вату Флетч кидал прямо на пол, наматывал новую, обмакивал в бутылку с остро пахнущей жидкостью и начинал процедуру сначала.

– Это всё гной. От него-то и температура такая. А ещё из-за него обычно происходит отёк лёгких. Или ещё что-нибудь. Они же, бедняги, порой задыхаются даже быстрее, чем болезнь возьмёт своё. ― Он резко бросил на пол очередной тампон и намотал новый. ― В первую очередь следует очистить горло от гноя и слизи, чтобы пациент мог дышать. Потом снизить высокую температуру до приемлемой, а также восполнить потерянную жидкость: тёплая вода с сахаром или мёдом будет лучше всего. И нельзя ничем кормить, кроме бульона или каши.