Татка наблюдала все это, оставаясь поодаль. Когда троица скрылась в водовороте, она еще постояла, страшась неизвестности, не решаясь нырнуть внутрь. Наконец осмелилась и храбро полетела вперед. Вихрь быстро приближался, страшный в своей немой тишине. В ее представлении такое стремительное вращение любой субстанции должно было бы сопровождаться оглушительным ревом, но вокруг стояла пугающая тишина.

Татка была уже совсем близко, она даже почувствовала исходящий от потоков плазмы ветер. Он ударил в лицо, замедлив ее движение, и вдруг резко поменял направление, и Татка почувствовала, что ее с невероятной силой начало засасывать внутрь. Еще немного и она окажется в самом центре круговорота. Словно передумав, она дернулась, пытаясь отскочить назад, но не смогла. Она еще успела подумать, правильно ли она сделала, что так опрометчиво кинулась внутрь, но поток уже подхватил ее, увлекая за собой, все ближе к летящим в бешеном вращении, переплетающимся, словно исполняющем дикий необузданный танец, струям. Татка выдохлась и перестала сопротивляться, покорно отдавшись стремительному влечению. Еще секунда и она окажется внутри, и сможет узнать, что скрывается там внутри этого бешеного круговорота.

В общей сложности Павел провел в больнице более трех месяцев. Он заново учился ходить, разговаривать, есть. Физически он был здоров, но морально… Он так и не смог до конца оправиться от ужасной трагедии. Не мог заставить себя сесть за руль, и все время вспоминал о том, что Татки больше нет.

Родители, опасаясь за него, настаивали на посещении психолога, но Павел упорно отказывался. Ну чем он сможет ему помочь? Только своими разговорами лишний раз напомнит о той боли, которая никак не отпускает Павла.

Сегодня начинался суд над водителем, виновным в причинении тяжкого вреда пяти и смерти трем человекам, среди которых была и Татка. Экспертиза установила, что авария произошла по его вине. Прицеп тягача был перегружен и именно поэтому его начало мотать по трассе. Крепления не выдержали. Мужчина полностью признал свою вину. Он плакал в зале суда и извинялся перед родственниками, вот только погибших это не вернет.

Павел не хотел участвовать в судебном заседании. Зачем? Заново переживать все случившиеся, услышать приговор из уст судьи, заглянуть в глаза испуганного раскаявшегося человека, ставшего причиной трагедии? Павел лучше бы остался дома, но как объяснить родителям свое нежелание.

И вот он сидит в зале суда и выслушивает показания свидетелей, которых оказалось немало.

За небольшой трибуной выступал дородный, краснощекий дядечка, одетый, несмотря на жару, в старомодный твидовый пиджак.

– Мы с женой ехали в крайнем правом ряду, и я еле успел затормозить, когда его прицеп начало кидать из стороны в сторону. А потом он и вовсе оторвался, и полетел к краю дороги.

А Павел в это время думал, как с момента аварии изменилась его жизнь. Он был полон сил, собирался жениться, завести детей. И где они теперь, его мечты. Разбились в прямом смысле слова о груженый прицеп.

Он поднял голову и взглянул в зал. Мужчина за трибуной уже успел смениться. Теперь там стоял очень высокий, длинноносый, похожий на журавля парень. Он нервно сжимал зажатую в руках кепку.

– Ну, мы бросились к машине и попытались открыть дверь, но ее заклинило. Тогда кто-то разбил окно. Мы выволокли женщину и положили на асфальт. Она была жива, и даже в сознании, только вся в крови. Даже непонятно было, что у нее осталось целым. Кричала она сильно.

Павел снова унесся далеко назад, в то время, когда Татка еще была с ним. Сколько же слов он не успел ей сказать. Теперь они так и останутся внутри него.