Московская семья к тому моменту уже окончательно осознала, что вести бизнес в России небезопасно и бессмысленно, и в полном составе перебралась на побережье Тихого океана, так что видеться Гиня и Илюха продолжали по-прежнему регулярно.

Заваруха 2026 застала Григория на пороге нового этапа жизни. Он словно занес ногу над пропастью, собираясь перешагнуть через все доселе незыблемые законы гравитации. Первый проект был успешно завершен, и теперь Орлиевский готовил к испытаниям новый модуль. Этот шаттл открывал возможность взлета с любого ландшафта, обладая беспрецедентной маневренностью. Абсолютный прорыв, как твердил себе Орлиевский. Он не способен был думать ни о чем больше, никакие исламисты, угрозы ядерной войны, бомбежки и прочая суета не могла его отвлечь от конструкции.

Внезапная одновременная ночная бомбежка Тель-Авива, Иерусалима и Хайфы превратила привычную миру арабо-израильскую войну в преддверии Третьей мировой. В течение буквально одной недели более десятка ведущих стран объявили всеобщую мобилизацию, наконец, четко обозначив свои политические симпатии. Казалось, катастрофа неизбежна, пальцы президентов ядерных держав застыли на красных кнопках. Но после объединенной военной операции удалось оттеснить исламистов вглубь полуострова, разбив их на мелкие группы. Группы эти расползлись, казалось, по всему земному шару. Военные действия разворачивались снова то тут, то там, в новостях звучали сводки об убитых и раненых. Первое время все затаились и сидели на своих местах, потом люди, привыкая к новой реальности, стали выползать из своих нор, высовывать нос наружу и возобновлять путешествия по миру, стараясь избегать особо горячих мест. Потом снова проносилась волна военных действий, которая хоть и сгоняла боевиков все дальше вглубь их территорий, но и вымораживала всякое желание обывателя оказаться в зоне конфликта, которая не была стабильной и ясно очерченной. Война, так или иначе, вдруг взрывалась в самых неожиданных точках планеты, от Казахстана до Осло. Ислам, теряющий кровь и силы, огрызался жестоким террором, как обезумевшая гиена.

Отвлечься от проекта Орлиевскому все-таки пришлось. Звонок из ведомства выдернул его из мира расчетов и заставил пойти прогуляться по берегу океана в Ла Хойе с подтянутым лысоватым человеком лет 55и. Видимо, человек был очень убедителен, и через 4 часа после беседы Орлиевский уже улетал в Египет.

Там, среди войны, песка и жары его ждала кульминация собственного творчества. То есть реальный Шаттл ВТ-1, ожидающий доработок и своего первого взлета. Первого взлета с ним, Орлиевским, на борту. А так же Тамерлан Магометов собственной персоной.

База находилась в нескольких километрах от Хургады, в которой, вопреки всякому здравому смыслу, все-таки происходила курортно-туристическая жизнь. Видимо, те цены, который мог предложить туристам в меру опасный на тот момент Египет, были в состоянии примирить желающих отдохнуть горожан с риском быть взорванными на пляже. И, руководствуясь соображением, что снаряд не падает дважды в одну воронку, буржуа и зажиточный пролетариат из всех стран Европы с удовольствием грел кости под апрельским солнцем гостеприимного Египта.

Орлиевский и сам порой ездил к морю, стараясь делать это пораньше утром, пока на пляже было относительно спокойно. И одним таким тихим утром он и повстречал в компании таких же пацанов Илью. Орлиевский похолодел. Он прекрасно себе представлял, какой сладкой целью была летная база. Если б Илья задал ему вопрос, куда б ему поехать с друзьями отдохнуть, то слова «Египет» Григорий бы не произнес, даже будучи совершенно равнодушным к военным вопросам. В силу своей деятельности, он был вполне в состоянии трезво оценивать степень опасности. Поэтому первыми его словами было не «Привет, братан», а «Какого черта ты тут делаешь». Но испортить настроение Илье было не так просто, немедленно улетать он отказался, а вот выпросить пропуск на базу попробовал. Григорий, подобревший от его шуточек и смеха, пообещал узнать, и они договорились встретиться на следующий день недалеко от его апартаментов в 15 минутах езды до базы.