– К чему такая секретность?

– Посчитал, ты не захочешь, чтобы этот разговор слышали посторонние. Не буду долго ходить вокруг да около, скажу тебе обо всём прямо. Наверняка ты уже понял, что ты не простая модель андроида, а совершенно особенное создание, результат исключительных генетических манипуляций с человеческой ДНК. Я хотел поговорить с тобой об андроидах. О тебе и твоих собратьях.

Ретт удивлённо посмотрел на него. В библиотеках «Афелия» он ничего не нашёл. Несколько раз составлял поисковые запросы, но это оказывалось бесполезно. Базы данных были пусты, как его собственный блок памяти. Андроид решил, что при возвращении на Экстремум попытается узнать обо всём там.

– Неужели я сейчас услышу откровение? – усмехнулся Ретт.

Ретт понимал, что спрашивать у капитана, почему в базах ничего нет, глупо.

– Вряд ли. Но тебе будет интересно.

– Хорошо, валяй.

Сцепив пальцы в замок, Вергилий начал рассказ:

– Вас впервые создали как помощников для настоящих людей. Манипуляции с геномом позволили произвести совершенные организмы, приспособленные к средам, в которых обычному человеку выжить было невозможно.

– Положение андроидов на Экстремуме как-то не назовёшь привилегированным, – пожал плечами Ретт, – несмотря на всё совершенство формы.

– В этом-то и крылась проблема. Настоящие быстро смекнули, что в итоге творения могут против них восстать. Только представь, если бы появился кто-то, кто мог бы повести за собой умных, быстрых и физически сильных созданий, не подверженных болезням и недугам настоящих.

Вергилий отвёл взгляд и потёр друг о друга синие ладони, делая небольшую паузу.

– Чего они только ни перепробовали, – продолжал он, – даже делали андроидов глупыми, заточенными только на узкий труд. Но это оказалось слишком дорого, ведь там, где раньше с тремя задачами справлялся один, теперь требовалось трое. Позже геном стали редактировать таким образом, чтобы андроиды не могли существовать, например, без определённой пищевой добавки, получаемой из пайка, выдаваемого только на рабочем месте.

– Дай угадаю, – проговорил Ретт, – появились огромные чёрные рынки продуктов…

– Не только. Открылись целые нелегальные фабрики, где добавки изготавливались и продавались беглецам. В общем, способ тоже оказался не слишком удачным. Да ещё и деньги текли чёрными реками мимо карманов верхушки.

Капитан снова замолчал, давая собеседнику осмыслить сказанное и предположить, к какому же решению всё-таки пришли настоящие.

– Страх.

Слово прозвучало внезапно и слишком резко, хотя Вергилий вовсе не пытался достичь такого эффекта.

– Мощнейший механизм сдерживания. Древнее и самое сильное чувство, не чуждое ни настоящим, ни андроидам. Нет никаких лишних трат и ненужных рисков. В гены твоих собратьев просто зашивается реакция на мысль о возможном побеге: жуткий страх. Я видел таких. Они бьются в истерике и сходят с ума от ужаса, когда предлагаешь им бросить рабочее место и жить свободно.

Ретт молчал. Он никогда не замечал за собой страха при мыслях о свободе. А Вергилий, будто услыхав эти мысли, проговорил:

– Это касается серийных моделей, клонов. Или моделей-компаньонов, хотя у последних, как правило, и свободной воли-то нет. Но иногда настоящему хочется видеть эту эмоцию в глазах своей куклы, и он просит оставить её. В большинстве случаев у этих существ нет никаких эмоциональных потребностей, они не способны наслаждаться искусством, наукой, красотой. Даже их физические нужды урезаны на генетическом уровне. Они не страдают без тепла, любви и семьи и не способны их создавать – вас всех намеренно делают стерильными. Всё, чтобы слуги не могли выйти из-под контроля.