Через мгновение дверь распахивается. Тот серфингист подходит к прилавку. Он не замечает меня и пять раз нетерпеливо стучит по звонку.

– Эй, есть кто сегодня? Или вы все на море?

Крис возвращается из кухни и улыбается парню как старому знакомому.

– Ох, смотрите-ка, кто удостоил нас вниманием! – Они дают друг другу пять и по-мужски обнимаются через стойку. – Рад тебя видеть, чувак! Ты уже катался?

– Только что с моря, встретил рассвет на воде. Было здорово. А ты почему не пришел? – Он по-свойски берет чашку и наливает кофе.

– Ну кто-то же должен следить за заведением, – отвечает Крис и делает глоток из своей.

– У кого-то дурацкие приоритеты, – парирует зеленоглазый парень.

– Есть такое, – вздыхает Крис.

– Пока ты хлопаешь ушами, жизнь проходит мимо, – отвечает ему приятель и дует на свой напиток. – Поэтому надо ловить момент, чтобы не упустить ничего важного.

– Ого, как глубоко, – усмехается Крис. – Чего еще мудрого скажешь?

– Больше ничего. Слушай, мертвая зыбь[1] вроде продержится до утра. Давай завтра покатаемся?

Крис наклоняет голову набок. Очевидно, раздумывает над своими планами.

– Давай! – улыбается его друг. – Жизнь одна. Почему бы и не покататься?

– Ладно, – соглашается Крис. – Ты прав. Тогда в пять тридцать. Перекусить не хочешь?

Я внезапно осознаю, что очень внимательно слежу за этим диалогом. И за приятелем Криса. Какая-то часть меня желает, чтобы он ответил «да» и остался еще ненадолго. Робко подношу кружку к губам – скорее я хочу спрятаться за ней, а не сделать глоток. Заставляю себя отвести взгляд в сторону окна.

– Да нет, мне уже пора открывать прокат. У нас тут семья из восьми человек собралась байдарки арендовать. Я обещал сестре, что все для них приготовлю, – будничным тоном говорит он.

Эти слова – байдарки, пункт проката, сестра – поражают меня подобно грому. Внутри все переворачивается. Ведь это вполне может быть он. Совсем рядом, в паре метров от меня. Я делаю резкий вдох и тут же давлюсь кофе. Парни оборачиваются. Чтобы остановить кашель, я тянусь за стаканом воды и задеваю кружку с мокко. Та падает и разбивается, а напиток заливает весь пол.

Пока я выбираюсь из-за стола, ко мне приближается серфингист. Крис кидает ему тряпку:

– Колт, лови.

Сердце начинается бешено колотиться, и мне становится нечем дышать.

Колт. То есть Колтон Томас.

Ученые обнаружили нейроны, которые возбуждаются при узнавании. Таким образом, когда мозг реципиента анализирует черты лица того, кто был важен для донора, пересаженный орган [предположительно] способен инициировать сильную эмоциональную реакцию, которая сигнализирует о присутствии рядом знакомой личности. Подобная реакция возникает в течение нескольких миллисекунд, и реципиент может даже решить, будто он уже встречался с этим человеком.

«Клеточная память донорских органов»

КОЛТОН ТОМАС ОБЕСПОКОЕННО ХМУРИТ БРОВИ и подходит все ближе. В одной руке он держит тряпку, другую тянет ко мне над лужей разлитого кофе.

– Ты как, в норме?

Я киваю, хотя до сих пор не могу откашляться.

– Иди сюда. Я сейчас все уберу.

Он едва касается моего локтя, и я тут же напрягаюсь.

– Извини, – Колтон отдергивает руку. – Ты… Точно все нормально?

Вот он. Стоит передо мной, сжимает тряпку для мытья посуды и спрашивает, все ли нормально. Такого не должно было произойти. Я это не планировала…

Прячу глаза, кашляю еще раз, затем прочищаю горло и делаю судорожный вдох. Спокойствие, только спокойствие.

– Прошу прощения, – умудряюсь выдавить я. – Очень жаль, что так вышло. Я просто…

– Ничего страшного. – Голос Колтона звучит так, будто он сейчас рассмеется. Он оглядывается на Криса, который уже готовит для меня вторую порцию.