– Мастер Став, можно я просто посижу тут, пока дети в школе? Дома тихо, как в склепе и пусто, и… – я сжала зубы так, что они, казалось, вот вот посыплются. Став смотрел, потом кивнул.

– Сиди.

– Спасибо. – Я развернулась и потянула скрипнувшую дверь на себя.

– Что ж у вас все так через жо…

– Что?

– Ничего, я тебя тут не видел. Приснилось. Сплю я, мечтаю про спокойную старость и секретарок.

Ну и прекрасно. Я все равно сюда отдыхать пришла, как дитя советовало, а не работать. Вот сейчас только магфото с холинской самодовольной мордой в стол спрячу и чашку со скелетиком. А эти вот папочки очень даже ничего, уютные. И кресло. И внизу шумят так хорошо, глаза сами закрываются. Веки царапаются, но под ними бархатная тьма, я не буду тянуться, просто постою на краю…

Дверь распахнулась, я села, хлопая глазами и прогоняя остатки дремоты. Став смотрел в упор и страшно шевелил своими усами. Потом достал магфон, повозил-потыкал и брякнул мне на стол выуженный из кармана значок. Мой.

– Гарпия, – обреченно выдохнул гном, – и что тебе дома не сиделось, а? Вот только на порог, так сразу дурь какая-то.

– Что? – возмутилась я.

– Иди работай, Холин, только канцелярию с морды соскреби, не позорь отделение. Вот послала тьма, наказание…

* * *

– Ну? – спросила я, предъявив значок открывшему дверь зеленоватому господину средних лет в пузырчатых домашних штанах.

Пострадалец развел сведенные во время изучения эмблемы глаза по местам и остался стоять, чуть шевеля губами, будто оберег читал, и все норовил через плечо поплевать, но видимо, стеснялся перед дамой.

– Некромант на пороге явление естественное, но держать там представителя надзора как-то невежливо, не находите? – напомнила я о цели визита. – Заявку на темное явление оставляли, господин… эээ… Дожирак?

– Дошерок, мастер-некромант, – отмер хозяин порога. – Скелет у меня там. В шкафу.

– Смешно. Очынь. – Я даже улыбнулась для достоверности, как Лодвейн учил, открыто и во все клыки.

– Охрани Всеотец, – испугался моей улыбки горожанин и пятерней по лицу провез в охраняющем знаке, а другой рукой свернул за спиной народный отвращающий знак, – какие шутки, мастер-некромант?! Ей-Свет, скелет, с буркалами и жвалами, еще и костьми гремит. Шкаф-то пустой, так что громко выходит. Очы... Ик… Очень.

Вот послала тьма альтернативно верующего… Скелет у него в шкафу... А у кого их нет?

Меня торжественно пропустили вперед и вверх по скрипнувшей лестнице на мансардо-чердак. Комнату когда-то сдавали, или в ней кто-то жил. Когда-то. Мебель осталась, а по углам со временем скопился нужный хлам. Шкаф занимал полстены, выглядел внушительно и гордо. Расправленная еще внизу поисковая сеть, нашла в квартирке свежедохлую мышь, старого, внешне индифферентного к моему появлению клочковатого, будто общипанного призрака и сгусток сырой силы, не темной, как я ожидала, а какой-то… серой, словно кусок изнанки.

Я пожала плечами и дернула на себя скрипнувшую дверцу шкафа.

– А-а-а-а! – раздался истерический вопль с переходом в ультразвук. Сидящий в углу шкафа скелет с книжкой скрестил бедренные и берцовые и прикрыл пожелтевшими страницами ребра. – Стучаться надо! – Шарахнуло мне по ушам, и дверь захлопнулась.

– Видали! – округляя глаза до идеальной формы, воскликнул До… жирок.

Призрак просочил из стены макушку с таким же круглым глазом (сразу видно – родичи) увидел, что смотреть не на что, и растворился.

– Днем тихо сидит, – трепетал и нервничал хозяин шкафа, – а ночью начинает греметь, дверцей скрипит, и пятками по полу так цокает, будто на локтях ходит.

Я представила хождение на локтях и на минуту выпала из реальности. Во фантазия у световерного! Однако скелет агрессивной активности не проявлял, не бросался, зубы чесать о живое не лез и вообще грамотный, сидит читает тихонько.