Звуки, которые он слышал во сне – шёпоты, стонущие голоса, чей-то настойчивый зов – начали вторгаться в его повседневную жизнь, проявляясь в самых неожиданных моментах. Он слышал, как кто-то зовёт его по имени в полной тишине, и, вскакивая, оборачивался. Но поскольку никого в квартире не было, он возвращался на место, убеждаясь, что он находится не во сне.

Сначала он предполагал, что так проявляет себя усталость, но с каждым днём эти явления становились всё более реальными, и Гаррет понял, что его разум начинает предавать его. Окружающий мир стал терял чёткость, словно становясь отражением его ночных кошмаров. Это ощущение безумия и понимание того, что он больше не контролирует свою жизнь, становилось всё сильнее.

На работе со временем все заметили его подавленное состояние. Коллеги пытались подбодрить его, выяснить причину, но Гаррет отвечал отвлеченно. Его мысли постоянно были далеко, в коридорах старого дома, порождая рассеянность, которая вызывала у них недоумение.

Странности, которые преследовали его дома, начали проявляться и на работе. Порой ему казалось, что стены офиса покрывались той же пылью и паутиной, что и в его ночных кошмарах. Он слышал приглушенные голоса, хотя офис был пуст. Однажды, во время совещания, он увидел, как расплывающийся силуэт темной фигуры из старого дома промелькнул перед ним, посмотрев на него с осуждением, и внезапный холод пробрал до костей. Казалось, что заброшенный дом преследует его даже здесь, среди яркого света и людей.

Документы, лежавшие на его столе, вдруг начинали казаться ему старыми, покрытыми жёлтыми пятнами, словно они пролежали в том зловещем доме многие годы. Это чувство нереальности, проникшей в реальность, не покидало его ни на минуту.

Даже привычные разговоры с приятелями стали для него тяжёлым бременем – он не мог поддерживать беседу, не мог сосредоточиться. Всё, что раньше приносило радость, теперь выглядело чужим и бессмысленным.

Каждую ночь Гаррет ложился спать с надеждой, что в этот раз кошмар не вернётся, что он сможет отдохнуть и проснуться свежим и полным сил. Но сны становились всё более реальными, всё более насыщенными, а пробуждение было сродни возвращению из другого мира – мира, который не давал покоя, проникая в явь.

Тревога захватила его разум, наполняя каждый уголок его жизни. Он начал избегать людей, замыкаться в себе. В зеркале он видел уставшее, изможденное лицо и глаза с темными кругами, в которых был лишь страх, непонимание происходящего и обреченность. Казалось, заброшенный дом из его детства проник в его сознание, забрал всю энергию и силы, оставив только пустоту и отчаяние.

Гаррет стал терять вес, истощаясь внешне и внутренне. Он всё чаще замечал, что не помнит, как проводит целые часы – время уходило в пустоту, а он просто сидел и смотрел в одну точку, не имея ни энергии, ни желания что-либо делать. Иногда он слышал голос, говорящий вслух какие-то бессвязные фразы, и лишь спустя несколько мгновений осознавал, что это он сам. Мысли путались, и ему стало трудно фокусироваться даже на простых действиях. Он чувствовал, как всё больше утрачивает контроль над своим разумом, и понимал, что с ним происходит нечто разрушительное и необратимое.

Ситуация неотвратимо ухудшалась. Простейшие задачи на работе уже вызывали у него затруднения, а постоянная усталость делала каждый день нескончаемым. Он забывал важные поручения, терял документы и не мог сосредоточиться даже на самых элементарных вопросах, не мог выносить свет офисных ламп, которые вызывали у него головную боль, а общение коллег друг с другом, превращавшееся в один надоедливый гул, раздражало его до крайности. Письма, отчёты, разговоры – всё это становилось невыносимо трудным, как будто каждый его день был борьбой с непомерной тяжестью, которая давила на его плечи и вытягивала из него последние силы. Начальство начало замечать его постоянные ошибки и странное поведение, и Гаррет понял, что вскоре потеряет работу.