Теперь-то я человек взрослый, и знаю, что больше никого и не надо. Это классика – для святочного гулянья рядятся только в козу и медведя, и в компании бывает только одна коза и один медведь, потому что пришли они в святочное гулянье из языческих обрядов, а там с ряжеными все было серьезно. Коза испокон веков обеспечивала плодородие на будущий год, а медведь был спутником "скотьего бога" Велеса, охраняющего хозяйство и скотину (как варианты – сам Велес мог носить медвежью шкуру или принимать образ медведя). И конечно, это все должно было быть немного страшно, потому что это – обращение к богам, обращение в будущее. Фотографировать я в то время не умела, моих собственных снимков гулянья у меня нет. Но вот этот старинный рисунок я нашла в Интернете, и он очень похож на то, что я запомнила тогда.

Есть и коза в шубе – слева у печки, рядом со стоящими девушками, и медведь, правда он не пляшет, а бегает на четвереньках.

Ну что ж, как говорится, возможны варианты. Например, вот как на другой картинке – медведь танцует, а коза не в шкуре, а в простыне (но в простыне – это неправильно, коза должна быть с шерстью, чтобы встречные могли гладить ее по шерсти, на удачу).

В общем, да здравствуют Святки! Хэллоуин тоже можно оставить на всякий случай – рядиться можно и два раза в год.

Сорок лет назад через канал имени Москвы мосты были в основном железнодорожные. Но если вы ехали по Дмитровскому шоссе, то попасть на другой берег канала можно было только на паромах. А нам с родителями по пути на дачу именно туда и надо было попасть.

Наш паром был около станции Турист. Он ходил между двумя причалами на берегах канала. Около пристаней стояли два небольших желтых строения – в них помещались лебедки с электродвигателями, которые тянули тросы то в одну, то в другую сторону, а паром на двух понтонах плавал от одного берега до другого, с грохотом приставая к причалу. На него можно было уместить шесть легковых машин (или один грузовик и два мотоцикла) плюс энное количество пеших пассажиров и велосипедов.

Водители подъезжали к парому, высаживали пассажиров и заводили на паром машину. Паромщицы командовали: "правее! левее! вперед! стой!", пока все машины не вставали на паром. Потом водители обязательно выходили (такая была техника безопасности) и брали у паромщиц билеты – по одному на человека и по пять на машину. Паромщицы отрывали коротенькую ленточку билетов, не считая, и говорили: "Я вам билетиков немножечко…". Разница использовалась ими в личных целях, однако я не помню, чтобы кто-то возражал. А потом нажималась кнопка, и паром отчаливал, с шуршанием тросов и урчанием двигателей в желтом домике.

Но так спокойно было только, когда дежурили паромщицы-женщины. Когда же за дело брался Дядя Паша, он же единственный мужчина на пароме, обладатель белой фуражки и прозвища "Капитан Поперечного Плавания", все шло кувырком. Каждая загрузка превращалась в спектакль. "Эй, эй, куда едешь! Впереди пусть мотоцикл стоит, а за ним "Волга"! А ты рядом, прижимайся плотнее, как к девушке прижимайся! Как некуда? Ну тогда – задний ход, съезжай, вместо тебя "Запорожец" встанет! Какие билеты? Потом билеты! Куда на велосипеде под колеса? Скорее, скорее, надо успеть до теплоходов! " Несмотря на годы, дядя Паша бегал, кричал и суетился за троих, а водители, которые и сами знали, как и куда ставить машины, ворчали.

И если этот процесс затягивался, вскоре мог наступить момент истины. Оживал громкоговоритель на стене желтого домика и оттуда хрипел голос диспетчера: "Внимание, внимание! Из шлюза вышел теплоход и две баржи!"