За ночь было уничтожено это и без того почти безлюдное поселение. Мутанты приносили живых и мёртвых к поглотителям, которые в свою очередь, с удовольствием поедали принесённую добычу, без лишних звуков и причмокиваний. Всё выглядело как по плану и чёткой подготовки.

Ночную тишину в разных уголках города и ближайших окрестностях нарушало шуршание или правильнее шелест. Доносился он непонятно откуда, то сверху – то снизу. Шедший по лесу сталкер, понятия не имел куда прицелиться и к чему готовиться. Вдруг он провалился, и сверху на него сразу попадали хомяки-мутанты: их зубы были гораздо острее и сами по себе они увеличились, в сравнении с обычным хомяком; а снизу его уже грызли кроты-переростки, разрывая своими могучими роющими лапами жертву; на таком синтезе, подлавливая зазевавшихся существ, они и жили.

Вот такая была красочная ночь. А если бы не все думали только о своём выживании, о том как бы поскорее найти что поесть и где скрыться, то могли бы заметить прекрасную Луну и Тёмноликого, находящихся на небе в небольшом сокрытии облаков, но это только добавляло эффекта. С какого-нибудь места повыше, можно было разглядеть в облаке зайку или уточку, присмотреться к городу с другой стороны. Увидеть мир совсем по-иному и понять, что он прекрасен даже в таком обличии. Забыть про всё на свете, простить жестокость и алчность, не о чём не думая, свесить ноги и посидеть. Но как обычно красоту теряют из вида в самый нужный момент.

У Стёпы резко начались сильные судороги. Он прогнулся неестественным образом и кричал. Наверно, превышая все возможные степени громкости звука, поскольку у некоторых, находившихся неподалёку монстров, которые ориентируются по звуку, сбился навигатор надолго. После чего Стёпа пришёл в нормальное положение тела и, открыв глаза, заплакал. Просто и горько. Такая резкая и пронзительная боль, которая очень резко сменилась на самое лучшее состояние, какое он когда-либо испытывал. Всё тело перестало ныть, головная боль утихала, вывиха как будто и не было. Но появилась неумолимая жажда голода. Вскочив с кровати, как ошпаренный, парень побежал, по запаху найдя, где находятся запасы, начал их уплетать.

Рома, конечно, всё услышал и уже бежал к нему в комнату, но тот выскочил перед ним и умчался по коридорам. Если сказать, что Роман был крайне удивлён – не сказать ничего. Но он смог удержать себя в руках и потихоньку пошёл за Стёпой.

Стёпа разрывал ящики и другие виды упаковок, где хранилась и еда и не только. На складе было достаточно прохладно, но он не о чём таком не мог и думать. Быстро наполняя свой желудок разными съестными или не очень припасами, парень удивлялся размерами своего живота, в который, как ему казалось, вмещалось чересчур много еды. Особое удивление у него вызвало невероятное пристрастие к самым вредным частям стреконтов и древомасков, которые были переполнены Тёмным газом, содержащимся в кровяной жидкости и тканях. Эти части чаще всего шли как приправы или выбрасывались, но чтобы есть их так, как ел Стёпа, было сумасшествием, поскольку многие гибли от переизбытка Тёмного газа, который вызывал серьёзное отравление и в дальнейшем смерть. Как оказалось, это не касалось Стёпы, для него это был самый великолепный деликатес, какие бывают у каждого. То наслаждение, с каким он пожирал эти вредоносные части, не могло не удивлять.

В это время Роман осторожно шёл по коридору, в глубине души боясь за психологическое и физическое состояние паренька. Больше всего его мучила мысль о том, что тот свихнулся или стал подобием теневых, или и то и другое. Он достал пистолет и нож. Руки его слегка дрожали, но собрав всё мужество, Рома двигался дальше.