День 08-го ноября 65-го года

В гостях у Сони Зиминой я сыграл старинную музыку советских композиторов, о которых Соня не знала. Так получилось, что мы болтали до трёх часов ночи. Потом мы засыпали в обнимку на диване, либо же на полу рядом с фортепиано. И это – только начало. Я в это верю. Придёт время, и я сделаю ей предложение руки и сердца.

– Соня, – подошёл Илья, – почему ты улыбаешься как первоклассница на выпускном?

– Он у меня такой глупыш, но я его всё равно люблю. Он такой зайка, он ведь ко мне каждый день приходил, – мягко ответила она.

– Понятно, не хочешь узнать, что я узнал из пиктограмм нашего общего товарища?

Софья с грустью в душе вернулась в действительность и принялась слушать Илью.

– Я так и знал: в одном из документов Андрей указывает об адресе того самого «Гнезда», места, куда он спрятал какой-то кейс с валютой. Я сверил с данными из своей пурпурной папки. Оказывается, хозяином «Гнезда» является Дональд Пекинский, как я полагаю, он и есть тот самый Селезень. Так же есть ещё одно совпадение из моих списков: Кисточкиным является Карл Белосельский-Белостокский, главный художник этой самой типографии, но он, к сожалению, пропал в Польше, и никаких следов. Не исключаю, что он уже мёртв.

– Каковы будут наши действия сейчас? – спросила Софья.

– Предлагаю отправиться в это самое «Гнездо», – с уверенностью ответил Илья. – И чем раньше мы туда отправимся, тем будет лучше. Не забывай, что тот полковник тоже может об этом знать.

Софья понимала, что в эту погоню вступили и они сами, и сотрудники органов безопасности. И что любой неверный шаг может обернуться расстрелом всех причастных к этому сложному делу. И если Илья предлагает узнать правду, то необходимо сегодня же выезжать по указанному адресу, не понимая, что там может их ожидать.

– Мы выедем за полночь, – уточнила Софья.

– Добро, – поддержал Илья и добавил, – а ужин перед поездкой будет?

– Ну и домик у изгнанников, – Илья выронил изо рта папиросу, высоко подняв голову, чтобы оценить плачевное состояние дома.

Софья ничего не ответила. Она включила фонарь, но его тусклого света было недостаточно, что осветить дом.

Здание, расположенное по адресу, неоднократно указанному в бумагах Апостола, представляло собой трёхэтажную бетонную коробку: выглядело очень утилитарно, облицовки не было никакой, в некоторых оконных проёмах ещё не успели вставить рамы. Абсолютно безжизненный кусок земли. Пугающую обстановку добавляло тёмное время суток, ведь Илья предложил застать изгнанника именно ночью, когда все изгнанники мира выходят из своих укрытий с целью удовлетворения своих биологических потребностей, изгнанники тоже люди, правда более жестокие, чем среднестатистические налогоплательщики.

– Жуткое зрелище, – шепнула Софья.

– Мрачно, крайне мрачно, – подтвердил Илья и включил предусмотрительно взятый с собой фонарик, тусклое свечение которого напоминала агонию самого бедного уранового кристалла, который только мог попасть в руки учёных-ядерщиков. – Смотри, – он указал на два высоких ствола, предположительно пятнадцатилетней липы, в коре очень хорошо были видны отверстия, их было не менее тридцати, расположенных на разной высоте относительно друг друга. Из одной из таких неестественных дыр Софья достала почерневшую пулю. Илья посветил на неё и определил, что такая пуля калибра в три линии принадлежит одному из самых древних и самых надёжных винтовок мира – «мосинке». Возникла мысль о перестрелке между изгнанниками и сотрудниками Конторы государственной безопасности.

Вдруг рядом с ушами раздался громкий шум. От коры липы разлетелись крошки во все стороны. Соня и Илья мгновенно упали на землю, закрыв голову руками. Птицы подняли шум и разлетелись во все стороны.